Душегубы - Леонид Влодавец

длязабравшегося метров на двадцать в лес Иванцова прозвучал как музыка. Теперьоставалось ждать. Забился мышью в густой ельник. На всякий случай достал табельный"Макаров", хотя понимал; что если что - им не больно отобьешься. Слушал. Джипы шли со скоростью примерно под шестьдесят. Стало быть, должны былипримерно за минуту доехать до ворот. Они не проехали и трехсот метров. Соловьев, сидевший с американцами в "ниссане" и обсуждавший напоследок сначальником своей охраны последние детали налета на лабораторию, не гляделна головную машину. Поэтому хлопок гранатометного выстрела, шипящий свистлетящей гранаты, вспышку и грохот взрыва воспринял как нечто одномоментное.Чадный факел пламени, разом охватившего "мицубиси-паджеро", словно бы из-подземли вырвался. Водитель "ниссана" ударил по тормозам, джип занесло наприкатанном снегу, юзом дотащило до горящей машины и, развернув, тюкнулобортом о зачехленную запаску "мицубиси". - Мина! - исторгся крик из глотки водителя. - Сзади-и! - взвизгнул Лева Резник от бессильного ужаса. Большего сделать не успел бы никто. Тяжелый "чероки", не успевзатормозить, с силой боднул своей железякой, наваренной перед капотом, вборт "ниссана". Еще один хлопок, шипение, грохот - и второй "чероки",который благополучно затормозил, не налетев на своего "братца", вспыхнулфакелом. Из первого "чероки" выскочили три охранника, бегом побежали от машин, недожидаясь, пока взорвутся баки у тех машин, что еще не были зажжены. Та-та-та-та! - звонкая пулеметная очередь прогрохотала вслед убегающим,двое сразу ничком ткнулись в снег, третий, пробежав пару шагов, подломился вколенях и повалился навзничь. Ни из "мицубиси", ни из замыкающего "чероки",превратившихся в костры, никто выбраться не пытался. А вот в "ниссане",зажатом между двумя машинами, одна из которых полыхала и от ее жара вот-вотмогли взорваться баки двух остальных, Соловьев-старший, Сноукрофт, Резник иеще двое судорожно долбились руками и ногами в заклинившиеся дверцы.Бензиновая гарь душила, дым лез во все щели, щипал глаза. - У-у, бля-а! - ревел Антон Борисович, обрушивая удары каблука на лобовоебронестекло. - Shit! Fucken Russia! - сдавленно шипел Сноукрофт, дергая ручку дверцы. - Люк! - на пятой или шестой секунде этой отчаянной борьбы за жизньвспомнил Резник, но в это время про тот же люк вспомнил водитель, влезногами на свое сиденье, отодвинул крышку, выскользнул из своей толстойкуртки и протиснуло плечами на крышу джипа. Та-та! - коротко стреканул автомат - и водитель тяжко грохнулся животомна крышу автомобиля, конвульсирующие пальцы заскребли лобовое стекло, покоторому полился алый ручеек... - А-а-а! - Ярость отчаяния удвоила силы Соловьева. Оставив в покоелобовое стекло, он всем телом толкнул правую дверцу, и она наконец-тооткрыла путь к спасению. Правда, очень узкий - дверца открылась неполностью, упершись в зад горящего "мицубиси". Непостижимым для самого себяобразом, грузный и тяжелый, Соловьев протиснулся между автомобилями, вовремяприкрыл глаза от языков пламени, но все же услышал, как трещат опаленныеволосы. Не то прыгнул, не то покатился в кювет. Несколько пуль ударили вснег рядом с ним. Антон Борисович зажмурился и оцепенел. Его парализовалстрах, потому что он понимал: стоит ему пошевелиться - и те, кто считает егоубитым, доведут дело до конца. Он не шевельнулся даже тогда, когда оглушительно рванул бак "ниссана" иволна жара пронеслась над кюветом. Лежал бы лицом в сторону машин - задохсябы, а так только сознание потерял на несколько секунд. Очнулся от пинка в плечо, которым его перевернули на спину, и увидел надсобой огромную - или показавшуюся огромной? - фигуру человека в беломмаскхалате и вязаной шапочке-маске. "Чеченец!" - только и успел подумать Антон Борисович, прежде чем струяпарализанта, пущенного из баллончика, вновь погасила - и надолго - егоразум. - Живым! - распорядился Сорокин. - Как остальные? - В нуле. - По коням! Меньше чем через пару минут два "бурана" уже унеслись прочь от полыхающихмашин... ...Фрол, конечно, не очень любил, когда в окрестностях "оптовой базы"поднималась интенсивная стрельба. Даже такая короткая, как в данном случае.Это для тех, кто пытался вылезти из "ниссана", секунды казались длинными,как часы. А на самом деле расстрел и сожжение четырех джипов не заняли ипяти минут. За эти пять минут дежурившая на КПП смена только успела доложитьо наблюдаемом ЧП Фролу, который, как на грех, был не у себя в офисе, а вспортзале и к тому же оставил "уоки-токи" ближней связи на столе в кабинете. Фрола доискались старинным способом - через посыльного. Но к томувремени, как начальник охраны АО "Белая куропатка" прибыл на КПП, чтобылично разобраться в обстановке, стрельба уже прекратилась. Примерно всемистах метрах от ворот "Куропатки" поднимались языки пламени и клубычерного дыма. Надо было быть полным дураком, чтоб не догадаться - горят машины. - У нас выезжал кто-нибудь? - первым делом спросил Фрол у дежурившего поКПП Феди (того медведеподобного мужика, которого Вика уложила в глубокийнокаут по ходу своих "показательных выступлений"), - Никак нет, командир! - прогудел Федя. - Все приехали на обед, никто невыползал. - И без путевок никто не катается? - прищурился Фрол. - Смотри,проверю... - Обижаешь, начальник. Мы службу знаем. Фрол настырничал исключительно из соображений дисциплинарного порядка. Онзнал, что никто и никуда после обеда не выезжал, потому что за ворота безего разрешения или приказа мог выехать только человек, которому житьнадоело, а выпустить его через КПП мог лишь тот, у кого развилась крайняяформа мазохизма. Так что горел на дороге кто-то посторонний, по крайней мере ненаходившийся у Фрола в личном подчинении. Тем не менее Фрол тут жепотребовал проверить наличие людей. Это была воспитательная мерадисциплинарного свойства, ибо Валентин Сергеевич был уверен, что психов,которые будут убегать из "Куропатки" в "самоход" и возвращаться туда наугнанном автотранспорте, у него в подразделении нет. Пока низовые командиры пересчитывали бойцов по головам и убеждались в ихналичии, с небес донесся рокот вертолетного двигателя. - Это еще что за дела? - Фрол задрал голову и увидел, как над лесом, нанебольшой высоте - 150-200 метров, накренившись, тарахтит "Ка-26" с надписью"ГАИ" на борту. Такой вертолет изредка барражировал над Московским Шоссе, наблюдая запорядком и безопасностью движения, но в Последние годы по причине отсутствияденег на горючее, как Правило, стоял в зачехленном состоянии. Поднимали егов воздух обычно по двум причинам: или в дни массовых народных гуляний,сопровождавшихся политическими мероприятиями типа митингов и демонстраций,или когда в область наведывалось какое-нибудь высокое начальство. Но даже впоследнем случае зона полетов гаишного аппарата лежала далеко отсюда. Врайоне непарадного северо-западного шоссе вертолет ГАИ никогда не появлялся.Более того, как было известно Фролу, ввиду наличия поблизостизаконсервированного военного аэродрома, на котором