Костры иллюзий - Евгения Михайлова

– Понятно, – коротко произнес Сергей. – Спасибо за такой глубокий анализ. Это очень поможет. Давай перейдем к новости номер два. Мы знаем, кто погиб в квартире Серова. Это руководитель рок-группы «Ночной свет» Константин Вольский. Ты его знаешь?

– Имя слышала, конечно. О группе тоже. Дочь Лена, кажется, с ними выступала. Но лично я его не знаю. В смысле, не знала.

– Дочь Лена ездила с группой на гастроли, – сказал Сергей. – И не только. Дело в том, Виктория, что Лена с ним встречалась. Это однозначно не только профессиональные отношения. Что, разумеется, только их личное дело. Было. Но теперь следствие, заказчика и меня интересует вопрос: что связывало Вольского с Серовым? Дело в том, что я не нашел информации о том, что Серов и Вольский были друзьями или просто хорошими знакомыми. Были рабочие контакты: в архиве Серова есть довольно давний сюжет о «Ночном свете», но никто не помнит ничего похожего на приятельство с походами в гости друг к другу. Таких объектов профессионального интереса у Серова тысячи.

– Чем я могу помочь? – напряженно спросила Виктория. – Я никогда не вмешиваюсь в личную жизнь Лены. Не потому что мне это неинтересно, конечно. Просто Лена – очень самодостаточный человек, она нуждается в уважении и тактичном отношении, она заслуживает этого. А я понимаю, что в любом случае узнаю лишь то, что Лена захочет мне рассказать. И как-то исключила материнские вопросы или допросы из нашего контакта. Наверное, поэтому наши отношения стали ровными, доброжелательными и в меру доверительными. Ключевое слово – в меру. Мы обе помним болезненные выяснения, бурные ссоры тех тяжелых времен, когда она была нервным, уязвимым подростком, а я разрывалась между старанием уделять внимание детям и попытками поддерживать Лешу, спасать из костра его постоянных терзаний. Всегда понимала, что это его судьба – пламя. В каком-то мистическом смысле пожар символичен для судьбы Алексея. Я хотела бы разделить его горение, но я слишком обычная, всегда под грузом принятых обязательств, я способна лишь тлеть. А характер Лены очень закалился в результате пережитого и понятого. Мне трудно задавать дочери сложные вопросы, потому что я давно не жду прямых ответов. Не считаю Лену неискренней или скрытной. Все проще. Как бы сказать… Она настолько дорого ценит свою откровенность, что не потратит ее на меня. Я того не стою, по всему.

– Кажется, понимаю ситуацию, – сказал Сергей. – В таком случае задай Лене простые вопросы: кто для нее Константин Вольский и знает ли она, что с ним случилось. Скорее всего, еще нет. Эта инфа пока не получила огласки, я с ней сразу сюда… Так что ты просто предупредишь дочь о том, что она вскоре непременно узнает. Немного подготовишь. Это по-родственному, по-матерински. А дальше – как пойдет.

– Спросить прямо сейчас? По телефону? – тревожно уточнила Виктория.

– Попробуй. Чем дольше собираться, тем труднее покажется.

Виктория поднялась, походила по квартире, собираясь с мыслями, даже распахнула настежь окно и вдохнула холодный воздух с невидимыми каплями дождя. Эта освежающая водяная пыль и разбудила ее решимость. Она взяла телефон и позвонила:

– Здравствуй, Лена. Ты дома?

– Привет, ма. Валяюсь. Устала, как загнанная кляча. Есть новости?

– Да. Человек, который погиб в квартире при пожаре, – не папа. Что с Лешей – пока информации нет.

– Но это хорошая новость?

– На данном этапе она лучше, чем мы могли ожидать. Но с Лешей явно что-то случилось, раз его нет, и связи с ним тоже.

– А ты не нагнетай. Вдруг папа рванул куда-то, может, вообще за границу по своим делам. И понятия не имеет, что его ищут. А с телефоном всякое бывает. Может, там вообще нет связи.

– Да, конечно. Ты молодец, всегда способна все логично разложить. Лена, у меня еще кое-что… Я тебя не задерживаю?

– Да нет, говорю же: валяюсь. У тебя какой-то странный голос. Что-то еще?

– Ты, кажется, работала с Константином Вольским из группы «Ночной свет»?

– Ну да. Не так давно вернулись. А что?

– Ты давно с ним общалась?

– Не очень. Но до того, что у нас случилось. Потом было ни до чего. Я даже телефон отключала, чтобы не было лишних расспросов. Мама, почему ты молчишь? В чем дело?

– Не думала, что будет так трудно… Лена, тот человек, которого обнаружили в квартире отца, – это Константин и есть.

– Что за бред?! Кто тебе сказал такую чушь? Он знать не знал папу, только с моих слов. Ты что, сплетен в интернете начиталась? Мама! Не молчи!

– Это не сплетни, доченька. У меня сейчас частный детектив, которого наняли расследовать пожар и исчезновение Алексея. У него копии документов следствия, экспертиза. Это точно. К сожалению. Леночка, кто тебе на самом деле Константин? В смысле, был…

– Костя просто мой парень, – Лена произнесла эти слова неживым, глухим голосом. – И все. У него, кстати, есть законная жена, он собирался развестись. Ей и надо сообщать. Так и скажи этому сыскарю, чтобы отвязался. Я больше не могу. Потом, мама…

– Она бросила трубку, – Виктория измученно посмотрела на Сергея. – Она потрясена. Мне показалось, что я почти убила ее этим сообщением. Я знаю Лену… У меня такое ужасное ощущение, будто Лене было бы легче узнать, что там нашли отца. К такому она была готова. В общем, это все, что я могла. Лена сказала: «Костя просто мой парень». И что «он знать не знал папу». И да, у Константина есть законная жена, с которой он собирался развестись, возможно, ради Лены. Или просто так сказал ей. И это я сейчас узнала.

– Очень важный разговор, Вика, – подытожил Сергей. – Ты смогла. Сочувствую вам обеим. К сожалению, не в наших силах остановить поток открытий или повлиять на их качество. Ты поняла, наверное.

– Да. Нужно быть готовыми ко всему. Нужно. Но где же взять силы для такой готовности. Что дальше? И что теперь главное?

– Главное – найти двух людей. Алексея Серова и того, кто зажег спичку, покидая ту квартиру. Второе имя может вывести на серьезного заказчика. Раз машина Алексея по-прежнему стоит во дворе, он мог уехать на такси или автостопом. У этого забытого богом дома нет видеокамер. Куда поехал, пока неведомо. Сам или кто-то заставил – тоже открытый вопрос. Известно ли ему о пожаре – мы не в курсе. Ты же лучше всех знаешь его модель поведения, о которой говорят многие. Пережить проблему, тяжесть, боль в одиночестве, забиться в