Одержимый - Мэтт Рихтел

В газете указывалось, что похороны Саймона Андерсона и мемориальная служба состоятся в Колме. Городе душ. Более миллиона человек нашли последний приют на кладбищах, расположенных на пологом склоне к югу от Сан-Франциско. И не хотелось даже думать о том, какая бы там началась толчея, если бы нас всех ждала последующая жизнь.

В некрологе указывалось, что усопший ранее занимался инвестициями, и вероятно, очень успешно, раз смог отойти от дел и реализовать свою мечту: стать писателем. Он опубликовал детскую книжку, которую благосклонно приняли и критики, и читатели.

Народу собралось много. Женщина, которая стояла рядом со мной, достала пластиковую бутылку воды и пакетик с ореховой смесью. Сказала подруге, что принесла еду с собой, на случай, если на поминках не будет органической пищи.

Над могилой натянули тент, под ним сидела женщина, как я понял, жена Андерсона, с приемной дочерью и сыном-аутистом, который качался из стороны в сторону, конечно же, не понимая, что происходит. Вокруг хватало и маленьких надгробий, и огромных мавзолеев. Так, мавзолей семьи Сильверов площадью не уступал однокомнатной квартире, за которую в Ноу-Вэлли пришлось бы платить никак не меньше трех тысяч долларов в месяц.

Я пришел на похороны в поисках отправной точки, в надежде найти кого-то из тех, кто находился в кафе в момент взрыва, чтобы показать ему или ей фотографию, лежащую в нагрудном кармане. Вытащил ее и посмотрел на Энни.

Наше второе свидание состоялось через две недели после первого. За это время мы с ней практически не общались, потому что она улетела по делам в Нью-Йорк, а электронную почту просматривала редко. Когда я приехал за ней и поднялся в ее квартиру, мы начали целоваться на пороге и никак не хотели отрываться друг от друга, но на другой стороне лестничной площадки открылась дверь и на пороге появилась маленькая девочка.

Сказала Энни, что ее кот опять забрался за плиту и сидит там долгие часы. Энни пообещала помочь, на несколько мгновений ушла в свою квартиру, вернулась, хитро улыбнувшись, показала мне пакетик с кошачьей мятой, и мы пошли вызволять Эдмунда. Энни присела на корточки у плиты и устроила для девочки целое представление, вроде бы выманивая кота байкой о том, как всем станет лучше, если он вылезет из-за плиты.

И Эдмунд вылез на запах валерианы, вызвав восторженный вопль девочки. Энни тоже широко улыбнулась, смахнула паутину с морды Эдмунда, почесала его за ухом. Энни, заклинательница котов. Я всегда мечтал о женщине, которой нравились домашние животные, полагая, что она не будет сильно ругаться на меня, если могла любить что-то мохнатое, постоянно гадящее на ковер. Тут Энни поразила меня, прочитав мои мысли.

– Если заберешься за плиту, выбираться будешь сам, – с улыбкой предупредила она.

– Я – добыча не из легких. Занималась сексом только с тремя мужчинами.

– Ты хочешь сказать сразу?

– Свинья. – Она помолчала. – Это должен быть особенный человек.

Она увлекла меня в свою квартиру. В глаза ничего не бросалось. Кроме одного: чистоты. Никакой пыли, даже в углах.

– Нат, все это меня пугает. – Она понизила голос, словно стеснялась докончить мысль. – Неужели это явь?

Я рассмеялся:

– Я задаюсь тем же вопросом.

Она повела меня в спальню. Я обратил внимание на рождественские огни, аккуратно развешенные по углам под потолком: синий, красный, желтый и зеленый… пока не зажженные.

– Мне следовало убрать их полгода назад, – вздохнула Энни. – Но мне проще что-то повесить, чем убрать.

– Конечно, что-то вешать – это весело, навевает мысли о празднике, отпуске, подарках. А снимать… понимаешь, что все закончено. Пора впадать в спячку.

– Очень глубокая мысль. Я просто не знаю, где от них коробка.

Она засмеялась, ее глаза сверкали радостью и желанием. Я в них нырнул.

Потом я посмотрел на ее прикроватный столик. Ничего, кроме механических часов с двумя черными стрелками и двух книг в переплете: «Сердце тьмы»[16]и «Хортон слышит кого-то».[17]

– Нат, ты когда-нибудь спасал жизнь? – спросила Энни. – Ты понимаешь, по долгу службы.

Я рассказал ей историю, случившуюся двумя годами раньше, когда около торгового центра внедорожник сбил беременную женщину. Я провел необходимые реанимационные мероприятия, но женщина умерла. Младенца, к счастью, удалось спасти. Муж женщины подал на меня в суд за то, что я не обеспечил стабилизацию спинного мозга. Суд не принял дело к рассмотрению, но нервы мне потрепать успели.

– Я бы хотела, чтобы мне принесли на тарелке голову этого мужчины. – Энни помолчала, потом добавила: – Чего ты улыбаешься?

Я действительно улыбался. А тут насупился.

– Тогда я злости не испытывал. Долго не испытывал. Дело в том, что вообще не испытывал каких-либо эмоций.

С прикроватного столика я взял книгу «Хортон слышит кого-то». Увидел, что она надписана: «Энни, удивительной девочке, которая когда-нибудь сможет править миром».

– Почему ты спросила, спас ли я кому-нибудь жизнь?

– Логичный вопрос, доктор. Никогда не знаешь, когда тебя потребуется спасать.