"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Пойду, – ответил тот и положил руку на плечо Романова.

Они расстались. Романов очень тепло попрощался с Мещерским. А Катю снова заверил, что фонд окажет любую помощь правоохранительным органам в расследовании убийства.

– Странная какая сцена, правда? – спросила Катя, когда они с Мещерским тоже покинули кафе и стояли на бульваре, размышляя, что делать дальше. – По поводу Хохловской ты, кажется, прав. Между ней и Романовым явно что-то есть. Страсти и гормоны. По крайней мере, с ее стороны.

– Знаешь, все совсем не так, как было летом. – Мещерский хмыкнул. – Она дерганая какая-то. Начала на него кричать, как на мальчишку.

– Как на любовника, Сережа.

– Но он-то к ней холоден.

– Это потому, что мы там были – чужие. Оттого он и был так сдержан и скуп на слова.

– Нет. Когда у мужчины чувства к женщине, это всегда видно. – Мещерский смотрел на Катю. – А Романов и тогда, летом, был сдержан и как-то отстранялся все время, когда она к нему фактически… ну, приставала открыто. А сейчас вообще… И Феликс стал какой-то совсем другой.

– Строит из себя.

– Он не похож на себя прежнего. Знаешь, я ведь их видел вместе всех – до открытия выставки. Первый раз мы с Хохловской и Афией приехали в фонд к Романову. Сидели и ждали, у него какие-то шишки были в кабинете. И Феликс туда тоже приехал как домой. Офис находится в большом особняке, фонд – богатая организация. Возможно, в будущем, через несколько лет, это будет предвыборный штаб. Феликс ни о чем другом не говорил, только о своем приемном отце. Взахлеб! И с таким восхищением. Рассказывал мне, как они ездили с Романовым на рыбалку. Как до этого путешествовали по Камчатке вдвоем – в палатках, на вездеходах. Парень весь светился, как лампочка, от радости и гордости. И когда мы вошли в кабинет Романова – там у него множество фотографий, и он везде на них с Феликсом. Фотографии и маленького Феликса, и подростка. И взрослого уже. Я тогда понял, что они очень близки. Феликс его не называет отцом. Они скорее товарищи, единомышленники. Но такими отношениями любой отец мог бы гордиться. Такое уважение, восторг, поклонение. Феликс помнит события в школе искусств. Романов для него больше, чем приемный отец. Это идеал, понимаешь? А второй раз я их видел на благотворительном мероприятии, посвященном жертвам террактов и всем, кто оказался в сложной жизненной ситуации в связи с природными катаклизмами и военными конфликтами. Они приехали туда все вместе, и Дашу свою взяли с собой. Я тогда стал свидетелем, как бережно Феликс обращается со своей сестрой, как заботится о ней. Фактически нянька при больном ребенке. И это не показное, а настоящее, понимаешь? Настоящая привязанность. И Романов… его отец приемный, он гордился им и был благодарен. Они так смотрели друг на друга. Позавидовать можно – какая семья. Какая замечательная семья, пусть они и не родные. А сейчас что-то совсем другое.

– Сережа, времена меняются. И даже в идеальных семьях возникают коллизии, конфликты. Романов – человек харизматичный, известный на всю страну. Явно сильный характер. А Феликс – взрослый молодой парень. Двое мужчин – зрелый и молодой. У каждого свой взгляд, собственные амбиции. Речь о девочке зашла, о больной дочке Романова… Ей ведь пятнадцать, судя по видео. Сережа, это такой возраст, половое созревание. А рядом красивый парень в роли няньки. Мало ли что… она же неполного разума, как она реагирует? Может, поэтому ее в клинику поместили.

Мещерский не ответил.

– Слушай, а насчет Афии… у Романова с ней… ты ничего не замечал тогда, летом? – осторожно закинула удочку Катя.

– Нет.

– Афия красивее Хохловской. Намного.

– Нет, я ничего не замечал между ними. Афия вся была занята выставкой. Носилась, как смерч. Хотя да, она мило улыбалась Романову. Но ты тоже ему сейчас улыбалась. Такой уж человек. Он всех интересует.

– А Феликс? Он как относился к Афие?

– Нормально. Она же его намного старше. Но он умеет себя с женщинами вести. За словом в карман не лезет. Хорошее воспитание, манеры. У него, наверное, полно девушек. Афия же ему в матери годилась.

– А даже если бы что-то и было, ты бы не заметил. – Катя с досадой махнула рукой. – Ты вообще часто вещь в себе. Очевидного не видишь!

– Катя, ну кто же знал, что все так трагично обернется! Если бы я знал, конечно, смотрел бы в оба.

– Знаешь, что я решила? Давай прямо сейчас поедем на улицу Миклухо-Маклая, в кампус РУДН, найдем кафе «Авеню» и попытаемся там что-то узнать про Изи-переводчицу.

– Сейчас еще рано. – Мещерский глянул на часы. – Подобные кафе – это клубы землячеств, там собираются вечерами. Сейчас в «Лумумбе» лекции, семинары, а у кого-то работа, бизнес. Давай так – ты закончишь работу, я снова заеду за тобой, мы поужинаем где-нибудь и потом, часам к восьми вечера, двинем на Миклухо-Маклая.

Катя, хотя ей не терпелось, согласилась. В таких делах Сережка соображает лучше: у землячества выходцев из Африки свои правила и законы.

Глава 14

Ахилл. «Мне скучно, бес…»

В ожидании поездки в «Авеню» Катя в Главке время зря не теряла. Она снова позвонила Полине Журавлевой и спросила ее о домработнице Афии. И ответ Журавлевой ее удивил – та и понятия не имела, что Афия приглашала помощницу по хозяйству и рассталась с ней из-за скандала. Маленькая деталь, но Катя долго обдумывала ее, прежде чем набрать номер Владимира Миронова. Она позвонила ему и сообщила последние новости о музее, намеках куратора Меер, своих переговорах с Журавлевой и знакомстве с Евгенией Хохловской и ее семьей, о фонде Романова и его роли в приобретении экспонатов. Сказала, что они с Мещерским попытаются вечером отыскать следы Изи-переводчицы в кафе землячеств.

– Неплохо поработали, – хмыкнул Миронов. – И все в один день. Это ваш приятель Мещерский помог вам? Катя, только… он ведь тоже общался с Афией. Мы и его станем проверять на причастность.

– Володя, вы лучше проверьте информацию о домработнице, – холодно осадила его Катя. – Здесь одно из двух – либо Хохловская нам соврала, а я так не думаю. Либо Полина Журавлева была с Афией не в столь уж тесных, почти сестринских отношениях, раз ей Афия не говорила всего о себе. Опять же, вроде пустяк, но если она не сочла нужным сказать своей школьной подруге о домработнице, возможно, у нее были от Журавлевой и другие секреты. Более важные. Они общались