Современный российский детектив-2. Компиляция. Книги 1-23 - Андрей Владимирович Поповский

– Мне майора за Чечню дали, – уточнил Никита. – Товарищ полковник, я не очень понимаю, что вы считаете результатом.

Он, конечно, другое хотел сказать. «Убойный отдел, где черт знает сколько людей, до сих пор не раскрыл, кто убил Кузина, Ваню Томилина, майора Макарова. А чего ты хочешь, полковник, от двух сотрудников, меня и лейтенанта Тыцких? Для нас практически любая задача невыполнима. И ты отлично это понимаешь. Но почему-то считаешь допустимым, чтобы решением задачи занимались только мы двое».

– Не понимаешь?! – вспучился Шокин.

«Да, не понимаю. Задача формулируется неконкретно. Нейтрализация группировок, то есть банд. В смысле, чтобы не убивали друг друга? Или как-то еще? А если подростки, предположим, не дерутся, а только употребляют наркотики? Это как? Лучше?»

– Эй, ты где? – Шокин сбавил тон. – По-моему, ты меня не слушаешь.

– Нет, я весь внимание, – встрепенулся Булыкин. – Вы сказали, что в случае оперативной необходимости на мой отдел будет работать все управление.

Полковник брезгливо поморщился:

– Но ты же не создаешь этой оперативной необходимости. Ты слепой и глухой. Ты не знаешь, что происходит в группировках.

– Нет уже группировок, товарищ полковник, – возразил Булыкин. – Одна осталась. Грифы всех под себя подмяли.

– Тем более. Значит, есть недовольные. Что ж не играешь на противоречиях? Что мешает?

– Страх, товарищ полковник.

– Страх? – удивился Шокин. – Ты боишься грифов?

Булыкин прикрыл глаза. У него от таких слов мгновенно повышалось давление, начинало пылать лицо, звенело в ушах.

– Не я, товарищ полковник. Люди боятся грифов. И подростки, и взрослые, и родители, и учителя. И ничего с этим не поделаешь. Помните, как говорил Геббельс? Страх парализует все. Так и тут.

– Геббельс, – передразнил полковник. – Ты мне еще Гитлера процитируй. Надо уметь с людьми работать, чтобы они тебе поверили, тогда и страха не будет.

«Демагог, – зло подумал Булыкин. – Тебя бы на мое место».

– Давай, предлагай что-нибудь. Другие отделы озадачим. Я понимаю, вам вдвоем трудно, – сказал Шохин.

Никита высказал соображение. Уголовники любят фотографироваться и сниматься на видео. Найденные у них при обыске снимки и любительские фильмы часто помогают многое понять. Поэтому чего тянуть? Надо заняться этим делом. Места сборищ группировщиков известны. Осталось найти для сотрудников подходящие позиции, снабдить аппаратурой с телеобъективами и – снимать.

Булыкин хотел еще что-то сказать в поддержку своего предложения, но полковник прервал его:

– Не надо мне жевать, у меня нормальные зубы, – он для убедительности даже рот приоткрыл. – Давай дальше. Что еще в голове?

– Прессинг. Нужно выдергивать грифов по малейшему поводу и держать у нас в конторе часами. Закон этого не запрещает. Нужно постоянно нарушать их планы, держать в нервном напряжении. Не они должны держать нас в напряге, а мы их.

Шокин поморщился. Мысль неплохая, но только как бы самим не надорваться.

– Ну, вызвал без видимого повода. И о чем будешь спрашивать?

– Ни о чем.

– Как ни о чем?

– Так. Они ж потом будут друг у друга интересоваться. Зачем вызывали? Какие вопросы задавали? А ничего не спрашивали. Как ничего? Так не бывает! Важно посеять взаимное недоверие, товарищ полковник.

– Экий ты коварный. Ладно, попробуй, – разрешил Шокин. – А теперь слушай сюда. На тебя есть сигнал. Неосторожно дружишь. Ты же знаешь, где таджики, там и наркотики.

Никита сразу понял, к чему он клонит.

– У меня приятельские отношения только с Ланцевой, а она – не таджичка.

– На таджика с русской женой, которые живут у нее, как раз поступает информация.

– Я знаю, – согласился Никита, – таджик иногда помогает браткам. Но попробуй им не помочь. Он боится за жену и сына. Ему не раз угрожали.

– Я тебя предупредил, – насупясь, проговорил Шокин.

15 июня 2006 года, четверг, ближе к вечеру

Булыкин оставил свой «жигуленок» рядом с «опелем» Ланцевой и спустился к реке. Увидев Анну и Павла, пьющих сок из одной упаковки, остановился. Хотелось развернуться и уехать. Но дело… К черту эмоции. Не время. Они должны говорить о деле.

Но разговор о деле не вязался. На Анну что-то нашло. Она говорила разные глупости. Ни с того ни сего стала экзаменовать Булыкина. Помнит ли он кодекс любви по Стендалю?

Никите пришлось признаться, что даже не открывал Стендаля.

Анна с надеждой посмотрела на Павла.

– Мне мать подсовывала, заставляла запоминать, – неожиданно сказал он. – Там, кажется, тридцать условий. Первое: никто не может быть влюбленным одновременно в двоих. Второе: любовь всегда должна либо возрастать, либо уменьшаться. И третье: никто не может любить, если не поощряется в любви. Все, больше ничего не помню.

Анна смотрела на Радаева такими глазами, что Булыкин понял: в эту минуту он проиграл эту женщину навсегда.

– Ладно, мальчики, – Ланцева стала серьезной. – Давайте о деле. Давайте рассуждать. Почему вы так мало рассуждаете? Это же такой кайф – слушать мужчину, который думает вслух.

– Рулевой, говоришь? – задумчиво произнес Булыкин, выслушав Радаева.

Он почему-то подумал о Пичугине. Неужели это он? Но тут же отверг это предположение. Не станет киллер рулить. Не его это амплуа. И кто сказал, что он еще в Поволжске, если это был он?

Еще интересней было сообщение Радаева о мужике, который вербует зэков на денежную работу. Если договориться с колонийскими операми, этого кадровика можно довольно легко выпасти. Так Булыкин и решил называть этого мужика – Кадровик.

Для первого дня совместной работы совсем неплохо. Никита повеселел. Достал из сумки коробку с клубникой, принялся угощать Анну.

«А рыболова все нет», – думал Павел.

Они позагорали еще немного и поехали обратно в город. За поворотом дороги Павел попросил Анну остановить машину.

– Мне надо кое-что посмотреть.

– Смотри, я подожду, – сказала Анна.

– Нет, вам лучше уехать.

– Слушай, сыщик, а где ты думаешь ночевать? Тебе нельзя возвращаться в гостиницу.

– Под кустом, – пошутил Радаев. – Езжайте, не ждите меня.

Сделав крюк, он незаметно подошел к тому месту, где стояли удочки.

На этот раз рыболов был на месте. Радаев почему-то не удивился, узнав его.

Антон Чесноков сматывал удочки. Радаев затаился в кустах. Где-то примерно здесь мог сидеть, наблюдая за ним, и Антон. Скорее всего, он что-то делал в Топельнике, а когда вышел и увидел его, Радаева, то решил не показываться на глаза.

Антон смотал удочки и поднялся на холм. Там его ждали «Жигули». Кто за рулем, рассмотреть было невозможно. Машина покатила в город, поднимая клубы пыли.

15 июня 2006 года, четверг, вечер

Радаев вышел из леса на проселочную