Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

Вне всяких сомнений, то было предупреждение об опасности.

— Кто? — спросила я, теперь уже более настойчиво. — О ком ты говоришь?

Элли не поняла моего вопроса или не захотела ответить.

— О девочках, — сухо произнесла она, поставила чашку и слезла с табурета. — Можно, я посмотрю телевизор?

— Погоди, Элли. — Я тоже встала и взяла ее за руку. — Кто уехал? Кто заставляет девочек?

Но моя настойчивость испугала малышку.

— Никто. Не помню. Я придумала. Мне Мэдди велела это сказать. Я ничего не говорила.

Она вырвала руку и побежала в игровую, откуда вскоре раздалась мелодия из «Свинки Пеппы». Слова девочки звучали так глупо и непонятно, что я растерялась. Пойти за ней? Бессмысленно, я напугала ее и упустила шанс. Надо было спрашивать осторожнее. Она закрылась, как часто делают маленькие дети, поняв, что сказали что-то более важное, чем намеревались.

Тот же страх я видела в глазах у малышей, которые повторили плохое слово, не понимая, как отреагируют взрослые, — испуганная попытка уйти от ответа, стремление замкнуться в себе и наконец полное отрицание. Давить на нее сейчас бесполезно, я только все испорчу.

Девочки… он заставляет их делать то, чего они не хотят…

К горлу подступила дурнота. Жуткая ситуация, о которой предупреждают все руководства по безопасности и с которой я надеялась никогда не столкнуться. Может, я неправильно поняла? О каких девочках говорила Элли? О себе и Мэдди? Или о каких-то других? И кто «он»? Билл? Джек? Учитель в школе? Или…

Да нет же! Перед моими глазами встало измученное, убитое горем лицо старика, смотревшее на меня с экрана телефона. Глупости! Если я пойду к Сандре с этой чушью, она рассмеется мне в лицо. Мне нечего ей сказать. Элли упрется, что ничего не говорила, и я буду выглядеть полной дурой.

Кусая ногти, я смотрела вслед Элли, как вдруг из коридора раздался шум, заставивший меня подпрыгнуть от неожиданности.

На пороге стояла Джин Маккензи. Сняв пальто, она предстала передо мной свежая и бодрая, в аккуратной шерстяной юбке и накрахмаленной белой блузке.

— Доброе утро, миссис Маккензи, — сказала я, внезапно осознав свой жалкий вид — в одном халате, с растрепанными волосами.

— Что-то вы сегодня рано, — неодобрительно пробурчала она.

Не знаю, что на меня нашло. Возможно, сказалось недосыпание или тревожный осадок от разговора с Элли.

— Почему я вам так не нравлюсь? — сердито спросила я.

— Простите? — Повесив пальто в шкаф, домработница повернулась ко мне.

— Вы прекрасно меня расслышали. Вы невзлюбили меня с первого дня. Почему?

— Думаю, вам показалось, мисс.

— Неправда. Если это из-за того случая, то повторяю: я не запирала чертову дверь и не оставляла детей на улице, ясно?

— О доброте судят по делам, — лаконично заявила Джин и направилась в буфетную.

Я догнала ее и схватила за руку.

— Что, черт возьми, это значит?

Она вырвала руку, и ее глаза сверкнули ненавистью.

— Я бы попросила не обращаться со мной так и не употреблять бранных слов при детях.

— Я задала вам простой вопрос, — парировала я.

Не обращая на меня внимания, она прошла в буфетную, озабоченно потирая руку, точно я причинила ей нестерпимую боль.

— И прекратите называть меня «мисс», — крикнула я ей вслед. — Мы не в гребаном аббатстве Даунтон[506].

— А как прикажете вас называть? — огрызнулась она через плечо.

Уже повернувшись к лестнице, чтобы идти будить Мэдди, я остановилась как вкопанная и вперила взгляд в невыразительную спину домработницы, согнувшуюся над раковиной.

— Ч-что вы сказали?

Вместо ответа она включила воду, заглушившую мои слова.

— Пока, девочки! — крикнула я, провожая взглядом Элли и Мэдди, бредущих к школьному крыльцу. Мэдди молча шла дальше, опустив голову и не обращая внимания на болтовню своих подружек, а Элли оторвалась от разговора с худенькой рыжеволосой девочкой и с дружелюбной улыбкой помахала мне рукой. Я невольно улыбнулась в ответ. Петра лепетала что-то у меня на руках, сквозь ветви деревьев светило теплое летнее солнце, пели птицы. При свете дня ночные страхи показались мне совершенно беспочвенными, а искаженное лицо несчастного старика начисто изгладилось из памяти.

Усаживая Петру в автокресло, я услышала звяканье телефона. Письмо от Сандры.

О господи! Только этого не хватало. Наверное, она увидела, как я чуть не ударила Мэдди, или заметила, что я постоянно подкупаю детей сладостями. А может, домработница нажаловалась?

Пока я открывала письмо, у меня живот сводило от страха, но в теме было написано «новости».

Здравствуй, Роуэн!

Извини, что пишу — я на встрече и не могу позвонить. Ярмарка проходит очень хорошо, только Билла вызвали в Дубай решить кое-какие вопросы, и мне придется заняться проектом в Кенсингтоне в одиночку. Это означает, что я буду отсутствовать дольше, чем предполагала, ничего не поделаешь. Вернусь в следующий вторник, то есть через неделю. Ты справляешься?

Что касается детей. Рианнон сегодня заканчивает учебу. Мать Элизы любезно предложила ее подвезти (они живут в окрестностях Питлохри и все равно проезжают мимо). Ри будет в Хетербро не раньше полудня. Я ей написала, так что она в курсе наших дел и с нетерпением ждет встречи с тобой.

Вчера в разговоре с Биллом Джек сказал, что ты прекрасно ладишь с девочками, и я рада, что все хорошо. Звони, если есть вопросы, а я постараюсь связаться с вами перед сном.

Обнимаю, Сандра.

Я и сама не понимала, что чувствую: облегчение или тревогу. Здорово, конечно, что Джек замолвил за меня доброе словечко. Но еще неделя… До сих пор я даже не понимала, с каким нетерпением жду пятницы, отсчитывая дни, словно в тюрьме. Срок заключения увеличили на четыре дня. Да и Рианнон приезжает… Или это к лучшему?

Мысль, что в доме появится еще кто-то, меня бесспорно, успокаивала. В воспоминании о шагах на чердаке, медленных, ритмичных, было что-то абсурдное, однако даже при свете дня волоски у меня на руках вставали дыбом. Присутствие в соседней спальне живого человека, пусть даже строптивой четырнадцатилетней девчонки, позволит мне вздохнуть свободнее. Хотя… Перед глазами замаячили кроваво-красные буквы на двери: «Отвали, или сдохнешь!» Очень похоже на бессловесную ненависть Мэдди. Ладно, посмотрим, не стоит заранее записывать Рианнон во враги.

Обратная дорога из школы заняла больше времени, чем в прошлый раз, потому что передо мной тащился какой-то фургон. Я терпеливо ехала за ним от самого Карнбриджа, надеясь, что он куда-нибудь свернет, но машина упорно ехала в нашу сторону, даже когда в округе не осталось других населенных пунктов и дорога сузилась. Перед съездом к Хетербро я