Безмолвный пациент: комплект из 3 психологических триллеров - Алекс Михаэлидес

лучше, чем я. Павел Степанович, вы говорили, что у Макарова не было посетителей, но, может быть, кто-то интересовался его здоровьем, запрашивал документы о лечении? Коллеги с работы, прежнее начальство… Разве может быть такое, что у человека не осталось ни одного друга или, на худой конец, любопытного знакомого?

– К сожалению, так и есть. Роман Михайлович, вы не до конца понимаете, что такое психиатрическая клиника. Будь у вас аппендицит или ангина, все ваши знакомые пришли бы вас навестить. Принесли апельсины, цветы, открытки. С заболеваниями моей специализации все намного сложнее, зачастую от больного отказываются все – родственники, друзья, знакомые. Макаров не исключение, у меня половина отделения таких бедолаг. Иметь душевнобольного друга или родственника стыдно, осуждаемо. Отсюда все вытекающие последствия. Почему вы спрашиваете?

– Я думаю, что Макарова пытаются подставить и делают это очень грамотно, – ответил следователь, взглянув на психиатра. – Вы хорошо его знаете, он та еще заноза в заднице, но не преступник.

– Роман Михайлович, Макаров – пациент психиатрической клиники, этот человек действительно не преступник, он болен. Я уже не раз говорил, что Григорий живет в своем выдуманном мире, где все зло творят чудовища и монстры, а мертвая дочь находится рядом с ним. Как его лечащий врач, осмелюсь предположить, что больной не отдает себе отчета в своих действиях и искренне убежден, что сражается с потусторонними существами. Но с учетом поставленного диагноза монстром, которого он ищет, может оказаться он сам. – Доктор поднялся, давая понять, что пора удалиться. – Боюсь, вы упускаете из виду то, что лежит на поверхности. Единственный враг Григория – это он сам. Простите, я не очень хорошо себя чувствую, если у вас все, я бы хотел прилечь.

– Что ж, спасибо и на этом, – ответил Афанасьев, прекрасно понимая, что его выставляют вон.

– Я вас провожу, – любезно ответил док.

Следователь остановился, заметив на подоконнике необычный цветок.

– Разрешите? – спросил он и, не дожидаясь ответа, подошел к окну. – Любопытное растение. Это, кажется, дионея, я прав?

– Да, вы абсолютно правы. Венерина мухоловка, также известная как дионея, – спокойно ответил Павел Степанович. – Мы пробовали применить ее в терапии с Макаровым. Хищное и достаточно сложное в уходе растение, пришлось забрать домой.

Следователь перевел взгляд на стоящий рядом портрет молодой женщины с девчушкой пяти-шести лет с длинными темными волосами и бесцеремонно взял рамку в руки.

– Не знал, что у вас есть дочь. Хорошенькая, зеленоглазая. Как ее зовут?

– Ее звали Лада, здесь она вместе со своей матерью, – ответил Павел Степанович. – Это было очень давно. Их обеих уже нет в живых.

– Мои соболезнования, – кашлянул Афанасьев, возвращая фотографию на место. – Это было грубо с моей стороны.

– Прошло уже двадцать лет, – с тем же спокойствием произнес психиатр. – Я, как никто иной, понимаю Григория. Терять ребенка, семью невыносимо сложно. Мне жаль, что я так и не смог ему помочь.

– Возможно, у вас еще будет время, – кивнул Роман, еще раз взглянув на портрет девочки. – Наша с вами работа в чем-то похожа. По долгу службы мы вынуждены разбираться в людях, полагаться как на знания и опыт, так и на профессиональное чутье. И сейчас именно оно подсказывает, что Макарова пытаются подставить. И тот, кто это делает, хорошо осведомлен в этом деле…

– Уверен, Роман Михайлович, что, несмотря на столь весомые улики против моего пациента, у вас есть причины довериться своему чутью, – снисходительно улыбнулся Павел Степанович. – За годы лечения я привязался к Макарову и искренне переживаю за его судьбу. Надеюсь, бюрократическая система не позволит, как говорится в простонародье, спустить всех собак на душевнобольного человека, разумеется, если он действительно невиновен.

– Я приложу все усилия, чтобы это доказать. Ко всему прочему картина не сходится: Ника с Викой и Люся не единственные похищенные дети, были и другие. Десять, пятнадцать лет назад. Возможно, двадцать… На тот момент Макарову должно было быть не больше пятнадцати. Думаю, здесь вы со мной согласитесь, слишком юный возраст для столь серьезного преступления, – пожал плечами Афанасьев, взглянув на часы. – Спасибо за кофе. Мне действительно пора. До свидания.

Глава 30

Водопад

Звезды. В Москве редко можно увидеть звезды. Не самая плохая ночь, чтобы ринуться в стан врага. Если не выберемся, хотя бы умру красиво, поэтично – устремив последний взгляд на чистое небо. Отличный настрой, ничего не скажешь! С таким могилу выкапывать проще, устроиться поудобнее и замерзнуть насмерть. На этот раз я учел свои ошибки. Прорезиненные сапоги, теплая куртка со штанами и походный рюкзак. Пришлось взять немного больше самого необходимого. Из защитных средств нож и сигнальный пистолет, другого, к сожалению, не предвидится. Одно время хотел огнестрел оформить, документы подал. Аленка отговорила, боялась, что в доме с ребенком оружие будет храниться. Люська слишком любопытная росла, в любую дыру пролезть пыталась. На тот момент это было верное решение, но сейчас бы оружие как никогда пригодилось. Впрочем, Мельник лейтенант, ей по долгу службы полагается иметь при себе табельное оружие. Придется понадеяться.

– Готов, красавчик, или тебе еще время дать? Девочка подождет. Кто знает, может, ей там понравилось, уходить не захочет. Эта неустойчивая детская психика – одни проблемы, – показывается из-за угла язва. Только вспомнишь! Ну и кто она после этого? Те же кожаные брюки, курточка, ботфорты. И когда она успела все это отстирать? – Парк оцепили, там нам не спуститься.

– И не нужно. – Открываю карту. – Ветка проходит прямо под нами. Канализация за соседним гаражом, люк я вскрыл.

– Макаров, ты меня удивляешь! Люблю мужчин, которые все берут в свои руки, – ехидничает. Нет смысла отвечать. Спускаемся.

Здесь запах менее едкий, отсутствие общественного туалета спасает. Или я успел освоиться, не знаю, сколько мы уже так идем. За последние дни тело свыклось с тем, что приходится выкладываться на максимум. Люди – удивительные существа, способны привыкнуть к чему угодно. Гедонистическая адаптация. Залог выживания, как бы погано ни звучало. Человеческая психика уникальна, мы способны приспособиться к самым неблагоприятным условиям, лишениям. Учимся терпеть с самого детства. Вопрос в другом. Стоит ли? Должно быть, да. Разве бывает у кого-то иначе? Но если не пытаться хоть что-то изменить, так и застрянешь в трясине безнадежности.

Молчание напрягает, вопросов слишком много. Не уверен, что в этот раз получу ответы. Впрочем, если я действительно хочу попытаться не только спасти малышку, но и взять опеку над чудовищем, стоит попытаться.

– Чем вы питаетесь? – задаю вопрос. Никакой реакции. – Фотосинтез, к примеру? – предполагаю самый безобидный вариант. Даже не повернулась. Нужно ее растормошить. –