Современный российский детектив-2. Компиляция. Книги 1-23 - Андрей Владимирович Поповский

— Знаешь, где живет сторожиха Нина Федоровна?

— Около лесозащитной полосы.

— Прямиком к ней и побыстрее, — сказал он таким тоном, что завести речь о стакане чая оказалось неприлично. Про себя я решил, что, отказавшись от чая, совершаю подвиг, за который мне положен, хак минимум, орден. Но Граю лучше об этом не говорить, ехидно рассмеется, и все. Поэтому вместо ордена я сегодня получу насморк, и все.

Домик Нины Федоровны был облеплен со всех сторон пристройками, сляпанными кое-как, на скорую руку, чтобы всем ее подрастающим ребятишкам хватило в нем места. На мостке через канаву нас остановила презлющая овчарка, гремевшая цепью и грозно скалившая острые клыки.

Услышав яростный лай собаки, на крылечко вышла Нина Федоровна, немолодая, но еще крепкая женщина в линялом платье и застиранном переднике, в больших клееных галошах на босу йогу. Прихрамывая, она прошла по участку, остановилась рядом с нами на мосточке. Видно было, что это человек самостоятельный, не пугливый, умеющий принять решение и постоять за себя.

— Нина Федоровна?.. Я частный детектив Ярослав Грай, это мой помощник Виктор Крылов. Можно с вами поговорить?

— О чем вам со мной толковать?

— О вашем старшем сыне Никите.

— О, Господи… — вздохнула хозяйка, затолкала в будку лающую собаку и пропустила нас. — Заходите на участок.

За ворогами мы увидели тележку на резиновом ходу, всю измазанную красноватым торфом. Черноволосая смуглянка лет восемнадцати вышла на крыльцо и воинственно посмотрела на нас.

— Дочка Галя, — представила Нина Федоровна, — единственная помощница. Остальные шестеро — мальчишки, носятся по Садам, что с них толку. А у меня большое хозяйство — в сарае куры и кролики, поросенок растет. Натуральное хозяйство, целый день на них варим и готовим, не удивляйтесь, всюду ведра и горшки, за чистотой следить некогда.

Дом, снаружи чистый и опрятный, внутри оказался грязноват. На плите закипала вода в большой кастрюле, в огромном чугуне варилась картошка, ее запах наполнил весь дом.

— Можно, мы пройдем в комнату Никиты? — спросил Грай.

— Проходите, — разрешила хозяйка, — но там не чище, чем в других комнатах… Утром у нас уже был сержант, встревожил меня, а толком ничего не сказал. В чем дело? Никиты до сих пер нет дома. С ним что-нибудь случилось?

Грай сел на единственную в комнате табуретку, Нина Федоровна на покрытую солдатским одеялом кровать, я остался стоять в дверях.

— Нина Федоровна, ваш сын Никита мог писать мне письма. — спросил Грай.

— С чего бы он вам писал? — с вызовом отвечала хозяйка. — Он в жизни не написал ни одного письма.

— А стихи см сочинял?

— Стихи любил, вот смотрите, его тетрадка. Но никуда не отсылал. Да в чем дело?

— Разрешите мне взять одно с собой, чтобы сравнить с присланными. У меня четыре письма, похоже, написаны Никитой, и на них подпись: «НАГ». Что это может означать?

— Моя девичья фамилия Голубева. Эго могло бы означать Никита Алексеевич Голубев. Но вы городите чепуху, — все больше тревожилась Нина Федоровна. — Я хоть газет не читаю, но про известного убийцу НАГа слышала. Неужели вы думаете, что мой больной, несчастный сын, и маньяк, который держит в cтpaxe Сады — одно и то же лицо?

— Смотрите, вот письмо, оставленное на месте убийства, листок в клеточку, синяя шариковая ручка, печатные, шатающиеся буквы. Рядом кладем стихотворение из тетрадки вашего сына. Различия почти не заметны.

Нина Федоровна хотела ахнуть и тут же захлопнула себе рот ладошкой. Только со страхом переводила взгляд с листка на листок.

— Письма, адресованные мне, все нанизаны на огромные двухсотмиллиметровые гвозди. У вас есть такие? — Грай развернул сверток и показал гвоздь.

Нина Федоровна махнула рукой:

— Такие гвозди я видела в последний раз больше двадцати лет назад. Их можно было купить в первопроходческие времена, когда только здесь начинали рыть первые канавы и не было еще ни одного дома. Весь наш инструмент хранится здесь, в нижнем ящике комода. Смотрите сами, — и она выдвинула ящик.

Грай склонился к ящику, порылся в железках и позвал хозяйку:

— Смотрите, в уголке замусоленная карточная коробка, и в ней точно такие же гвозди, еще осталось шесть штук.

Нина Федеровна бухнулась около ящика на колени:

— Неужели с тех самых времен? Почти четверть века?

— Не трогайте, ничего не трогайте, — попросил ее Грай. — Любая мелочь может погубить или спасти вашего сына… Скажите, вы любили Никиту?

— Я его жалела. Он с пяти лет страдал эпилепсией. И все-таки учился в школе, научился зарабатывать на жизнь. Каких усилий мне эта стоило, если б вы знали? Я ждала, что он женится, какая-нибудь добрая девушка возьмет его, и я умру спокойно. Но не находится такой дурочки, нынешние невесты стыдятся бедности, не хотят жить в нищете. Вот я и кручусь тут одна, кормлю ораву. И спец, и жнец, и на дуде игрец.

— Скажите, а он мог убить человека во время припадка и забыть об этом?

— Два раза в год он обязательно лежит в больнице, лечится. Нервный, часто психует, но желания убить я у него не наблюдала. Правда, я не профессор.

— Никита мог позволить себе шалости?

— Мог стянуть по мелочи, где плохо лежит. У соседа из сарая брал втихаря мопед и катался. Я видела, но не останавливала, ведь ему хотелось покататься, а у нас не на чем.

— Машину он умеет водить?

— Научили шофера три года назад. Прав кет, а завести и поехать может.

Грай взял тетрадку стихов, прочитал вслух наугад:

«стыдно быть бедным и глупым вдобавок…

Золотая, девушка Елена — не моя,

улететь бы мне в чужие края…»

— Скажите, наконец, где мой сын? — рассердилась Нина Федоровна. — Что с ним?

Грай взглянул в окно, где, скрипя тормозами, остановилась милицейская машина.

— Инспектор Шестиглазов приехал. Он вам, Нина Федоровна, все расскажет.

Глава XXI

На следующий день я пришел в магазин пораньше, за полчаса до открытия. Зоя была уже там. В зеленом лифчике и зеленоватых брючках, коротеньких до колен, она протирала прилавок. В таком наряде она смотрелась прекрасно. Ансамбль из рыжих волос, зеленых глаз и загорелой кожи цвета кофе с молоком, плюс ее идеальные формы, которые прорисовывались одеждой, которая была на ней, притягивали мой взгляд.

Она нагнулась к прилавку, чтобы взять щетку, я увидел ложбинку между ее грудями. Зоя подняла голову и враждебно взглянула на меня зелеными глазами:

— Что вылупился? Глаза