Гонки на маршрутных такси - Константин Владимирович Игрунов

– Знаете этого человека? – Штатский наклонился к Мише и воплотил собой максимально возможное внимание.

– Семён Борисович… – разочарованно протянул Шахов. – Я не сказал, «знаю этого человека». Я лишь предполагаю, кто этот человек.

– И кто же он? – следователь машинально достал из кармана пачку сигарет, вынул одну из них и чиркнул взятой со стола зажигалкой.

– Извините, у меня аллергия на табачный дым, – упредил момент прикуривания Миша. – К тому же мои лёгкие…

– Да-да, конечно, – Штатский вынул сигарету изо рта и положил все курительные принадлежности на стол. – Я внимательно слушаю Вас, Михаил Юрьевич.

– Этот человек – второй! – Миша откинулся на стуле и положил ногу на ногу.

– Второй… В смысле? – недоумённо повёл бровями Штатский.

– Второй бандит, которого я не успел разглядеть! – весомо повторил Миша.

– И что? – нахмурился следователь. – Вы полагаете, он имеет отношение ко всем преступлениям, свидетелем которых Вы стали?..

– И ко многим другим, свидетелем которых мне быть не удалось! – скрестив руки на груди, Миша бросил на Семёна Борисовича победный взгляд.

Оставленный без поддержки портфель смачно шлёпнулся с его коленей на пол.

– Глава нескольких, несвязанных между собой преступных группировок?.. – не обращая внимания на падение портфеля, проговорил Штатский. – Вообще, кто он, по-Вашему? – обратился следователь к поползшему куда-то вниз Шахову. – Каков его психологический портрет?

Лицо вылезшего из-под стола Миши вдруг приняло абсолютно отстранённое выражение. Прислонив портфель к стулу, он встал напротив Семёна Борисовича и, как будто, не видел его.

– Чёрная кошка в тёмной комнате… – медленно проговорил Шахов, поднимая руки на уровень груди и хаотично пошевеливая пальцами. – Её никто не ловит, потому что, по всеобщему убеждению, никакой чёрной кошки в комнате нет… А, между тем, за любым загадочным происшествием стоит именно она, – Миша сжал пальцы. – О существовании чёрной кошки никто не догадывается. И в том её безмерная сила. Чёрная кошка не ловит мышей Она управляет ими. Но главное не в этом… Мыши тоже не знают о существовании чёрной кошки… Потому что чёрная кошка выглядит, как обыкновенная серая мышь! – мистически прошептал Михаил, судорожно тряся руками.

– Интересная версия… – задумчиво произнёс Штатский после небольшой паузы. – Но, в общем и целом, – он сложил пальцы в замок, – чёрная кошка, насколько я понял, это маньяк: внешне тихий человек, в котором время от времени просыпается дьявол.

– Маньяк? – надменно усмехнулся Миша, опускаясь на стул. – О маньяках говорят и слагают легенды! А чёрная кошка любой известности, даже на уровне слухов, чурается. Она абсолютно незаметна! Её нет для всех, кроме неё самой.

– Напоминает человека-невидимку, – улыбнулся следователь.

– Напоминает, – кивнул Миша. – Но чёрная кошка не является невидимкой. Её видят те же мыши. Вот бандит, который собирался меня убить, видел же своего напарника…

– Да! – ткнул в него пальцем Штатский. – А ведь по Вашей версии чёрную кошку никто никогда не видит!

– Чёрную кошку видят, Семён Борисович, – упрямо пронудил Шахов. – Видят, но не знают, что это чёрная кошка. Тот же бандит, мой несостоявшийся убийца, познакомился со своим напарником, скорее всего, за несколько минут до угона…

– За несколько минут? – Штатский потёр подбородок. – То есть Вы полагаете, что этот чёрный кот подошёл к бандюгану и сказал: «Давай у гайцов тачку дёрнем!»?

– Я не могу сказать, как оно там у них было – строго заметил Миша. – Меня с ними не было. Но когда Вы задержите бандита, то о своём подельнике он Вам ничего не скажет. И не потому, что откажется от дачи показаний, а потому что действительно ничегошеньки об этом втором не знает!

– Но… – попытался возразить Штатский.

– Да Вы же сами мне сказали, – замахал руками Шахов. – Что ни один из участников задержанных банд ничего не может сказать об инициаторе преступлений! Все говорят, что некто был, а кто он и откуда – информации ноль. Почему его никто не сдаёт? Если даже он какой-нибудь супер-пупер пахан, наводящий на рядовых преступников ужас, то эти простые жулики должны молча всё брать на себя. И ни о ком больше даже не упоминать! А тут получается, что и рады заложить, да не могут!

Миша достал из пиджака носовой платок и вытер выступивший на лбу пот.

– Да Вы не горячитесь так, Михаил Юрьевич, – Штатский встал из-за стола и, сунув руки в карманы, прошёл к окну. – Ваша версия очень интересна, но уж такая у меня работа – всё подвергать сомнению. Может, кофейку попьём?

– Я не пью кофе – сердце пошаливает, – Миша приложил руку к левой стороне груди. – А вот водички, конечно, не помешало бы… – он устало вздохнул.

– Кипячёная подойдёт? – Семён Борисович налил из стоящего на подоконнике электрочайника воды в одну из двух больших фарфоровых кружек.

– Да-да, только кипячёная! – поспешно подтвердил Миша. – С моим желудком пить сырую… – Шахов обречённо махнул рукой.

– Вот смотрю я на Вас, Михаил Юрьевич, – Штатский поставил кружку с водой на стол перед журналистом. – Здоровье у Вас, судя по всему, не ахти… – он вернулся к подоконнику и включил чайник.

– И не говорите! – Миша взял кружку двумя руками и осторожно сделал маленький глоток.

– Физической силой Вы тоже не отличаетесь… – следователь окинул сгорбленную фигуру Шахова, сиротливо примостившуюся на казённом стуле. – Но зато какая сила духа и ума!

– Да ладно Вам, Семён Борисович! – Шахов глотнул ещё немного воды.

– Нет, Михаил Юрьевич, я не шучу, – Штатский взял с подоконника банку растворимого кофе и насыпал оттуда в другую кружку две чайные ложки. – Другой бы в подобных экстремальных ситуациях давно бы стал жалким терпилой…

– Кем?! – Миша чуть не поперхнулся.

– Ну, так на жаргоне уголовников именуется потерпевший, – пояснил Штатский, ожидая закипания чайника. – А Вы всегда и везде проявляете мужество, помните о своём профессиональном долге. Такое в наше время редко встретишь.

– Почему редко? – Шахов допил воду и поставил кружку. – Вы ведь, Семён Борисович, тоже о нём не забываете. И Ваша, и моя профессии сопряжены с опасностью.

– Тоже верно, – следователь, наконец, дождался закипания чайника и заварил себе кофе. – Как и то, что работа и журналиста, и следователя требует нестандартного мышления, – он медленно помешал ложкой кофе. – Ваша версия, Михаил Юрьевич, несомненно заслуживает внимания… Но в любом преступлении должен быть мотив. Как Вы думаете, что движет Вашей чёрной кошкой или, учитывая, что это всё-таки мужчина, чёрным котом? Ведь никакой материальной, да и вообще выгоды от своих преступлений он не получает?

Задав столь непростой вопрос, следователь смачно хлебнул горячий напиток.