Современный российский детектив - Анна Майская

народа пустим, да и сами малой толикой попользуемся. Все поняла красавица? Ты не молчи, со мной в молчанку играть не надо. Если все поняла, то головкой кивни… Ну, вот и ладненько. — увидев, как Надежда медленно наклонила голову, сказал старичок. — Ну а теперь мне красавица на покой пора, косточки греть. Ты ночку здесь посиди, подумай, а утречком мне свое решение объявишь и заодно про свои счета в разных банках подробно расскажешь. Уж больно знать мне это хочется. Ну, все, до утра красавица…

Старик встал и, кряхтя, направился к двери. Через минуту в комнате кроме Надежды никого не осталось.

Вашингтон. Наши дни…

Дуглас внимательно прочитал текст сообщения из территориального управления ФБР Лас Вегаса, и, отложив его в сторону, некоторое время задумчиво постукивал кончиками пальцев по столу.

— Значит, она ищет неких супругов Сандерс. — наконец сказал он. — Дебру и Ричарда. Ранчо, которых находится где-то в районе Альбукерке.

Дуглас снял трубку телефона и набрал номер отдела связи.

— Немедленно соберите всю информацию по Дебре и Ричарду Сандерс и предупредите местного шерифа, чтобы со Смирновой глаз не спускали. — приказал он. — Я на два дня вылетаю в Ниццу. Если произойдет что-то серьезное ищите меня там.

Через час на его стол легло объемистое досье. Заглянув в него, Дуглас удивленно поднял брови…

Москва. Август 1991 года…

Море трехцветных флагов колыхалось над площадью перед Белым домом… Ликующие толпы заполнили улицы и проспекты города… Казалось, опьяняющий воздух свободы плыл над Москвой… Незадачливые руководители ГКЧП уже сидели в Лефортово… Оплот старого режима — мрачное серое здание на Лубянской площади больше никого не пугало своими зарешеченными окнами… А его символ «Железный Феликс» уже покоился на газоне одного из парков Москвы…

Две черные «Волги» с затемненными стеклами в этот солнечный летний день стремительно неслись по Бульварному кольцу. Миновав Ленинский проспект, они свернули на кольцевую дорогу и у микрорайона Ясенево съехали на шоссе, ведущее через Бутовский лесопарк к комплексу зданий Первого главного управления некогда всесильного КГБ. Миновав обе проходные, они повернули к дачному поселку, где жило руководство управления. Каждая из машин везла по одному пассажиру. В первой, рядом с шофером сидел высокий худощавый мужчина с копной густых уже седых волос. Несмотря на жаркую погоду, он был одет в строгий темно-серый костюм и такого же цвета галстук, которые в брежневские времена являлись, чуть ли не обязательным атрибутом любого крупного партийного или советского функционера. Пассажир второй машины являл собой его абсолютную противоположность. Низкого роста и чрезвычайно тучный, он словно прячась от кого-то, неподвижно застыл в самом углу салона. Из одежды на нем была только легкая тенниска и такие же легкие спортивные брюки. Внезапно на развилке дороги, первая машина, остановилась, и высокий мужчина не спеша вылез из нее наружу.

— Станислав Георгиевич! — крикнул он пассажиру второй «Волги». — Не хочешь прогуляться? Свежим воздухом подышать.

По лицу человека, к которому он обращался, было видно, что выходить ему очень не хотелось, но он видимо не мог или не решался отказать зовущему его мужчине. Кряхтя, он выбрался на дорогу и, на ходу разминая затекшие от долгого сидения ноги, направился к нему.

— И что вам Виктор Сергеевич эти прогулки так понравились? — придав своему голосу подобострастный и немного жалостливый тон, спросил он. — Через пять минут уже на месте были бы.

— Эх, ничего-то ты, Станислав Георгиевич, не понимаешь! — седой мужчина по-отечески похлопал толстяка по плечу. — Смотри, какая красота кругом! Когда еще такую увидишь!

Тот, кого назвали Станиславом Георгиевичем, уныло хмыкнул.

— Это вы точно подметили. Вот посадят как Янаева с Крючковым в Лефортово, тогда уж точно долго не увидим.

Они сошли с асфальта дороги в лес и направились к виднеющимся вдали остроконечным крышам дачных домиков. Под густой сенью вековых дубов и сосен было сумрачно и прохладно. Солнечные лучи почти не проникали сюда и воздух был насыщен терпким и приторным ароматом прелых листьев. Обогнув поляну, усыпанную светло-коричневыми шляпками грибов, они по едва заметной дорожке пошли вглубь леса. Тишина и кажущееся одиночество настраивали на откровенную беседу.

— Ну, что скажешь хорошего, Станислав Георгиевич? — спросил высокий мужчина, когда они миновали уже половину пути, отделяющую их от домиков.

Он широкими шагами, словно циркулем мерил петляющую среди деревьев дорожку, сбивая на ходу прутиком шляпки мухоморов.

— А что сказать… — с трудом поспевая за ним, ответил толстяк. — Вы видите, что творится. Все на глазах рушится.

— Да брось ты… рушится! — Виктор Сергеевич небрежно отмахнулся. — Все сами же и разрушили своей закостенелой политикой. Если государство строится правильно, оно как карточный домик рассыпаться не может. Надо было перестройку еще в шестидесятых годах начинать, как чехи, а не ждать, когда все по швам начнет трещать.

Станислав Георгиевич грустно вздохнул.

— Кто же мог знать, что так выйдет. Думали если проблемы не решать, может, сами собой как-нибудь рассосутся.

Виктор Сергеевич усмехнулся.

— А они и не рассосались. Только еще хуже стало.

— Хорошо хоть капитал успели вывезти. — добавил Станислав Георгиевич.

— Кстати, о капитале… — Виктор Сергеевич остановился и обернулся к нему. — За ним сейчас многие потянутся. А вот этого допустить нельзя. Он для возрождения страны приготовлен. Когда опять к власти придем, и вся эта шумиха с демократией уляжется. Вот когда народ снова в коммунизм поверит, тогда эти миллионы и пригодятся.

— Дожить бы… — снова вздохнул Станислав Георгиевич.

— Ничего доживем! — хлопнул его по плечу Виктор Сергеевич. — Не мы, так дети наши или внуки им воспользуются. А посему его в большой тайне надо хранить. Кстати, кроме тебя кто еще о счетах этих знает?

Станислав Георгиевич пожал плечами.

— Кроме меня?.. — он задумался. — Наверное, еще Поспелов из орготдела ЦК и Никифоров из хозуправления. Других почитай никого и не осталось. Кто умер внезапно от инфаркта, кто в автокатастрофу попал, а кто и просто исчез. Ума не приложу, куда люди пропадают?

Виктор Сергеевич чуть усмехнулся.

— Все мы под богом ходим… — философски, заметил он. — А людишки, что за границей сидят о счетах будут молчать? Как, думаешь? — спросил он.

— Трудно сказать. Ими Лубянка, а не мы занималась. Вот только зачем туда уголовников втянули, мне непонятно?

— Ну как зачем?.. — Виктор Сергеевич с умным видом поднял вверх палец. — Если на тебе «вышка» висит, то особенно не порассуждаешь. Чуть что, сразу приговор в исполнение приведут. Да и связи у них большие, там заграницей. Все и везде схвачено. И в эмиграции у них много знакомых, а те хорошо