Кипарисовый крест - Елена Дорош

Для их хозяйки это тоже стало неожиданностью, но в том, что девушки надолго в служках не задерживаются, было делом обычным. Правда, по мнению фрейлины, ее горничная могла сделать более выгодную партию, но отговаривать не стала. Полин стукнуло двадцать пять, а значит, по обычным меркам, девушка считалась перестарком. Еще год, и вовсе замуж не возьмут.

Конечно, остаться без горничной в разгар зимних балов было неудобно, но делать нечего. Расщедрившись, Куракина дала невесте деньги на свадьбу – Зина не спрашивала, сколько, но Полин была довольна – и подарила кое-что из одежды.

Больше всего Полин обрадовалась почти новому французскому корсету. Сама Куракина выписала себе несколько новых, отличавшихся более удобной конструкцией, позволявшей свободнее дышать.

– Ой, мне как раз пригодится, – прикладывая к себе обновку, сказала Полин. – Животик не заметят.

Зизи, ничего не знавшая об этой стороне отношений мужчины и женщины, уставилась на нее в крайнем смущении.

По наивности она думала: когда между людьми происходит нечто подобное, это сразу становится всем заметно. Наверняка на лице будет написано: случилось нечто из ряда вон выходящее. Таинство, сродни волшебству, преображающее не только душу, но и внешность.

Однако в лице Полин не наблюдалось ничего особенного. Никаких чудесных преображений.

– Чего смотришь? – рассмеялась горничная, видя ее ошарашенный вид. – Если бы не это, нипочем бы перед постом замуж не пошла. Но после уже поздно будет. Пузо полезет. Вот и договорились на конец февраля. Его родители раньше не соглашались. Дескать, времени мало на приготовления. Я, конечно, трушу ужасно, ведь плоду уже три месяца, ну да Бог не выдаст – свинья не съест. Скажем родным, что недоношенным родился.

И распорядилась деловито:

– Помоги надеть. Заодно и платья примерю. Они, правда, летние, а после родов я, наверное, растолстею, но если что, продать можно будет. Погляди, чего там еще. Хорошо бы салоп или шаль теплую дала.

Она стала перебирать подаренную хозяйкой одежду и примерять все подряд.

Оказалось, что платья почти все малы уже сейчас.

– Рановато толстеть стала, – сокрушалась Полин. – Не пригодятся. Только Куракиной не проболтайся, а то отберет. Спросит, скажи, что все подошло.

Корсет стянул ее талию в рюмочку.

– Только бы в обморок не хлопнуться, а так хорошо. Платье портнихе закажу. На Васильевском дешево шьют. А фату на Невском куплю. Видела, какие там шикарные?

Зизи помотала головой. О фате она вообще еще не думала, как и о свадьбе. Честно говоря, не верилось, что ее могут замуж взять. Если только Сергей…

– Ой, уколола! – взвизгнула Полин. – Ты булавку прямо мне в зад воткнула!

– Прости, пожалуйста, – испугалась Зизи и зареклась думать о несбыточном.

С какой стати офицеру жениться на служанке? Их встречи и разговоры еще ничего не значат.

– Я попрошу, чтобы тебя отпустили на венчание. Придешь?

Зина замялась. Отчего бы и нет, конечно, только не в чем. Нарядных платьев, в которых принято приходить на свадьбу, у нее не водилось.

Замарашкой она не выглядела – в этом Куракина была строга и следила за тем, чтобы ее служанки выглядели прилично. Но венчание – дело другое. Тут серое платье, пусть и новое, испортит всю картину.

– Да, конечно! Буду очень рада! – воскликнула Зина.

Отказываться нехорошо, но ближе к торжественному дню придется что-нибудь придумать. Отговориться болезнью, например. Хотя Куракина ее, возможно, вообще не отпустит. Как ей остаться совсем без прислуги?

Подумав об этом, Зизи совершенно успокоилась.

Однако, все вышло не так, как она планировала. Куракина, хоть и была фрейлиной, умела оставаться женщиной в любых ситуациях. Слово «свадьба» оказывало на нее столь же магическое воздействие, как и на всех.

Когда Полин, выбрав удачное время, сунулась с просьбой отпустить Зизи на венчание, та согласилась сразу и даже сообщила, что позаботится о том, чтобы гостья выглядела празднично.

Как видно, ей нравилось наряжать.

Трепеща в ожидании, Зизи отправилась к госпоже после обеда и застала ту выбирающей новые обои для спальни.

Стены в покоях императорской семьи, понятное дело, обтягивались китайским шелком или дорогими обоями, которых не отличишь от натуральной ткани, да еще и расписывались серебром и золотом. А в комнатах служащих обои были большей частью штофные, когда холст белили или красили в неяркий цвет, фрейлинские – обычно в светло-серый. Куракина страдала от того, что ее жилище выглядит простенько для ее статуса, и выпросила у патронессы средства на новомодные – рулонные, изготовленные обойной фабрикой. Ей мечталось заиметь тисненые, рельефные или даже «насыпные», когда на клей сыпали мелкие шерстяные ворсинки, делая обои похожими на бархат. Заграничные были качественнее, но дороже. Да и император не приветствовал расточительства. Но новые всяко лучше старых.

Государыня разрешила обои переклеить.

Зизи зашла в комнату хозяйки, когда та рассматривала куски разноцветных обоев. По тому, как горели ее глаза, Зизи сочла, что Куракина в хорошем настроении и вызвала к себе не для того, чтобы отругать за что-нибудь.

Несмотря на то что бранили ее редко, Зизи жила, постоянно ожидая неприятностей. Наверное, она и сама не могла объяснить, с чего у нее возникало столь мучительное чувство. Безрукой она не была, бездельной тем более. При всей скромности она также не была забитой и убогой от природы.

Зизи иногда думала об этом и не могла понять, откуда у нее предвидение катастрофы. Иногда неясное, почти не ощутимое, а порой настолько сильное, что дыхание перехватывало.

– Зизи, ты собираешься на венчание? – поинтересовалась, отрываясь от созерцания обоев, хозяйка.

– Если позволите, мадам.

– Позволю и даже соблаговолю одеть тебя во что-нибудь приличное. Конечно, не гоже быть красивее невесты, но ведь у тебя первый выход в свет, не так ли?

Зизи кивнула.

– Ну так я выстрою тебе такой наряд, чтобы ты была заметнее других девиц.

«Я не хочу быть заметной!» – чуть не вырвалось у нее.

– Зайдешь после ужина, я подберу все необходимое.

– Слушаюсь, – поклонилась Зизи.

Итак, ко дню венчания они обе были готовы – Полин и Зизи.

Февраль в столице выдался совершенно безобразным. Ветер с утра до ночи рвал город, как дикий зверь свою жертву, разбрасывая снег вместе с кусками льда, раздергивая крыши домов и крутя метель аж до самого неба.

А перед самой свадьбой взял, да и засыпал Петербург до самых крыш снегом.

Зима, в общем.

На самом деле наряд, подобранный Куракиной, вовсе не был кричащим. Разве только светлого меха муфта, которую хозяйка добавила к теплому пальто, выглядела неуместно дорогой. Даже Полин позавидовала.

Впрочем, невеста выглядела,