Год тумана - Мишель Ричмонд

Наши редкие контакты нельзя было назвать дружбой, но ее лицо я помню до сих пор. В маленькой частной школе для девочек все прекрасно знали друг друга. Разбились на компании и держались своего окружения с суеверным трепетом. Мы чуждались Каллаган, потому что она не входила ни в одну из групп. Или наоборот — мы чуждались ее и поэтому держали на расстоянии. Насколько я знала, у нее вообще не было подруг.

— Она приносила свой завтрак в красной пластмассовой коробке, — продолжает Аннабель. — В ней лежали другие коробочки, поменьше. Сара расставляла их прямо на земле, доставала сандвич, чипсы, печенье и откусывала понемножку от одного, другого, третьего, пока все не съедала.

Однажды весной к нам в класс пришел директор и спросил, не видел ли кто-нибудь Сару. Мы молчали.

— Подумайте хорошенько.

Мы молчали.

— Ладно, — буркнул он. — Продолжайте урок.

Этот вопрос прозвучал в каждом классе, и молчание стало на него ответом. К вечеру пронесся слух, что мистер и миссис Каллаган в последний раз видели Сару в понедельник рано утром, когда уходили на работу. Вечером, по возвращении, они дочери не нашли.

Водитель школьного автобуса вспомнил, что в понедельник не видел Сару. Во вторник в школе появились два полисмена и вместе с несчастными родителями опросили учеников. Я почти не помню Каллаганов — только что отец казался очень рассеянным, а мать носила толстый синий шарф, хотя на улице было тепло. Девочки терялись в догадках. Может быть, Сару похитил серийный убийца. Может быть, сбежала с каким-нибудь парнем постарше, своим любовником. Может быть, уехала на автобусе в Нью-Йорк, где ей суждено стать либо проституткой, либо звездой Бродвея. Может быть, родители что-то знают, но молчат.

В течение нескольких дней после исчезновения Сара оставалась местной знаменитостью. Пару недель спустя, впрочем, это событие утратило свою остроту. Педагоги перестали упоминать о пропавшей Каллаган, а ученики по большей части ее просто забыли. В апреле тело исчезнувшей обнаружили в дубовой рощице, в парке Блейкли-Стейт. Ее горло стягивала удавка; ниже пояса девочка была обнажена. Убийца оставил много улик, и его вскоре арестовали. Когда Сару нашли, ни один преподаватель в школе не обмолвился об этом; возможно, они подумали, что лучше умолчать о ее гибели. Все шло так, словно этого человека вообще никогда не существовало.

— Я всегда думала, можно ли было что-нибудь сделать, — вздыхает Аннабель. — Помню, о чем говорили по телевизору пару дней спустя после того, как она пропала. Полицейский сказал, что с каждым днем шансы найти беднягу катастрофически уменьшаются. Через месяц полиция, судя по всему, отчаялась. Но когда арестовали типа, который ее убил, он признался, что удерживал Сару у себя в течение семи недель. Если бы мы все бросились прочесывать округу…

Если бы Каллаган была популярна в школе, то скорее всего девочки дружно начали бы ее разыскивать. Группами, под руководством кого-нибудь из родителей, мы прочесывали бы город, раздали тысячи листовок, стучались в двери. Дежурили бы день и ночь. Но Сара быстро улетучилась из нашей памяти; жертва юношеского высокомерия и равнодушия, что живая, что мертвая.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Мы не должны повторить ту же ошибку.

— Полиция продолжает твердить, будто Эмма утонула. Даже Болфаур начинает к этому склоняться.

— Доверяй интуиции. Плевать на то, что говорят остальные.

На заднем фоне раздается голос ребенка.

— Алекс, детка, — отвлеклась Аннабель, — ты что тут делаешь?

— У вас, наверное, уже поздно, — замечаю я.

— Скажи тете Эбби «спокойной ночи».

До меня доносится сонный голос Алекса:

— Спокойной ночи… Эбби…

— Спокойной ночи.

Вдруг, будто припомнив что-то, мальчик спрашивает:

— А когда я увижу Эмму?

— Скоро, — отвечаю, судорожно сглотнув.

Трубку снова берет Аннабель.

— Ты не рассказала им?

— Подумала, что не стоит. Хочется верить, что все это благополучно закончится, нужно только подождать.

— Я тоже так думаю.

— Позвоню завтра, — говорит она.