Современный российский детектив - Анна Майская

тот момент ЦРУ еще не принимало участия в поимке российских нелегалов, и раз этот же человек появился в отеле «Саратога», то источником информации для него могли быть только сотрудники Министерства юстиции.

Прочитав это, Грант надолго задумался, понимая, что получил прекрасную возможность выпутаться из неприятной для себя ситуации. Президент давно знал о конфликте между ЦРУ и ФБР, и теперь Грант мог переложить всю ответственность за провал операции на это ведомство. Наряду с этим Грант решил пожертвовать и Марком Хаузером. Грант уже давно недолюбливал этого выскочку и карьериста, и теперь пришло время свести с ним счеты. Многолетняя работа в разведке научила Гранта не верить никому из своих подчиненных, даже тем, к которым он хорошо относился. Он старался так проводить операции, чтобы его сотрудники действовали в духе жесткой конкуренции. В людях Грант разбирался неплохо. Именно поэтому в операции «Невод» участвовали: Ричард Броди, Марк Хаузер и Маркус Уэнд. Люди совершенно непохожие и недолюбливающие друг друга. Из этой троицы Грант больше всего доверял Броди. В свое время именно он отстоял Броди перед начальником внутренней контрразведки ЦРУ и оставил его в «фирме», когда того собирались гнать за алкоголизм и неразборчивость в связях. Потом доверенные люди сообщили Броди, кто тот благодетель, которому он всем обязан. К Хаузеру же Грант относился с подозрением — слишком прыткий. Такой может и подсидеть, и подставить. Он уже давно собирал материалы на него. Их накопилось уже достаточно, чтобы Хаузером заинтересовалась Федеральная прокуратура. Но Грант не давал этим материалам хода. Теперь же пришло время ими воспользоваться.

В ближайшие два часа все должно было окончательно проясниться это будет зависеть от доверенного человека Гранта в Майами, бывшего сотрудника ФБР, занимавшегося сейчас частным сыском. Он должен был прислать ему неопровержимые доказательства того, что Хаузер тесно связан с наркоторговцами Флориды и что он использует для доставки наркотиков в США каналы «фирмы». Обнародование этого факта могло нанести удар по репутации управления. Это Грант прекрасно понимал. А так как Хаузер был его подчиненным, могла пострадать и его репутация. Но теперь, после письма Маркуса Уэнда, он получил возможность поторговаться с «федералами» и не допустить широкой огласки этого прискорбного для ЦРУ факта. Грант отпил из большой фарфоровой чашки кофе, и решил еще раз просмотреть присланные ему из Майами записи телефонных разговоров Хаузера. Звонок директора ФБР оторвал его от этого занятия.

— Хелло, Эдвард! — услышал он в трубке чуть хрипловатый уверенный голос. — Тут мои ребята раскопали интересный материал на одного из твоих парней. Не хочешь встретиться и посмотреть его?

Грант внутренне усмехнулся.

— Хелло, Стив! — ответил он. — Пожалуйста, я готов встретиться. Но советую приготовиться к серьезному разговору. У меня тоже есть интересный материал, и я думаю, он тебя очень сильно заинтересует…

Венесуэла. Каракас…

Сухогруз «Петербург» задержался в Каракасе дольше обычного. Загрузив трюмы мешками с кофе и сахаром, он почти неделю простоял на внешнем рейде, ожидая разрешения, отправиться в обратный путь. Вместе с грузом «Петербург» вез так же большую группу российских специалистов, возвращавшихся на родину из длительной командировки со строительства нефтеперегонного завода в Амуай. И хотя специалисты разместились в каютах корабля задолго до окончания погрузки, российское посольство в Каракасе тянуло с отправкой судна, утверждая, что группа прибыла не в полном составе. Наконец, когда терпение членов команды и пассажиров, желавших поскорее попасть домой, почти иссякло, звонок из посольства разрешил отплытие. Вслед за звонком к борту «Петербурга» причалил небольшой прогулочный катер, из которого на судно поднялись виновники столь долгой задержки. Ими оказались загорелые почти до черноты мужчина и женщина. Несмотря на утомленный вид, их лица сияли счастливыми улыбками, и когда помощник капитана попросил новых пассажиров назвать свои имена, они громко и чуть торжественно произнесли — Надежда Смирнова и Андрей Черкашин!..

Эпилог

За широкими окнами моросил нудный осенний дождь. Над Нью-Йорком сгустились тучи и словно покрывалом укутали все улицы города. Ветер дул с океана, принося с собой новые дождевые заряды, и, казалось, конца и края, им не будет. Хельга Кристенсен, скучая, посмотрела в окно и, подавив непрошенный зевок, поправила на голове наушники. Музыка Баха всегда успокаивала ее. Орган был ее любимым музыкальным инструментом. Его величественные звуки проникали в ее сердце и оставляли в нем неизгладимую веру во все светлое и чистое, во что она верила в детстве. Взрослая жизнь изменила ее внутренне и внешне. Из озорной девчонки, часами пропадавшей на игровой площадке, она превратилась в тургеневскую девушку, мечтающую о тихом семейном счастье. На какое-то время ее увлекли идеи антиглобалистов. Это течение было модно среди ее сокурсников по Сорбонне. Стоя в пикетах, она с упоением размахивала флагами и выкрикивала такие лозунги, от которых прохожие шарахались от нее как от прокаженной. Но затем про ее увлечение узнали родители, степенные голландские бюргеры, активные сторонники интеграции Евросоюза. И спустя несколько месяцев, Хельга, оставив учебу в университете, поехала в Нью-Йорк, подальше от назойливых глаз голландской полиции. Здесь связи ее отца, крупного чиновника Евросоюза, позволили ей устроиться на работу в отдел протокола аппарата ООН. И вот уже четвертый год она занимала в нем пост секретаря-референта. Из писем родителей она знала, что шумиха вокруг ее участия в выходках антиглобалистов уже стихла, и в ближайшее время из Нью-Йорка она переберется обратно в Европу. Друг ее отца заместитель начальника международного военного отдела НАТО согласен взять ее в штат этой организации. В Брюсселе для нее уже сняли квартиру. А процедуру оформления, управление кадров штаб-квартиры НАТО обещало закончить через несколько месяцев.

Хельга еще раз перечитала последнее письмо родителей. Увидев в конце приписку, передать привет Надежде Владимировне Смирновой она улыбнулась. Эту фразу она видела практически в каждом их послании и очень удивлялась, чем ее бывший патрон, у которого она проработала секретарем два года, так им понравился. Смирнова, бывая в Гааге, часто посещала особняк родителей Хельги, и, несмотря на разницу в возрасте, они подружились. Из рассказов родителей Хельга знала, что они, время от времени, занимали у Смирновой небольшие суммы денег. Та их охотно давала, не требуя расписок. В свою очередь отец Хельги познакомил Смирнову со многими видными деятелями Евросоюза, включая одного из членов Еврокомиссии. Да и сама идея отправить дочь в Америку, как однажды обмолвился отец, была подсказана ему Смирновой. Вспомнив это, Хельга задумчиво нахмурила брови. По странному стечению обстоятельств русские стали играть в ее жизни значительную роль. Вначале эта сказочно богатая бизнесвумен,