Pavor Nocturnus - Игорь Мельн

уткнула в них краснючее лицо — все ясно с ней, я тут икс времени, а она икс плюс намного дольше. За одно выяснили, что у сумасшествия бывают сравнительные степени, и у меня еще гордое серебро, есть куда стремиться.

— Нет уже никакого Джованни, он умер. Точнее я — для него, — сказала она глухо себе в ляжки. — И не думай о себе лучше, чем ты есть. Просто так легче представить его, мне это нужно, хотя бы так. В последний раз. Это и правда было тупо, прости… Хотя какая теперь разница?

Я все еще был в самой разгарной стадии шока, а она порола какую-то чушь несусветную, я ни черта не понял, потому и не возражал. Одно ясно точно, то бишь надо было срочно менять пластинку на что-то повеселее, а то так и повеситься можно — все равно хотел же сказать спасибо за спасение на лесопилке, вот и сказал.

— Не благодари. Нет, я серьезно. В этом нет ничего добродетельного: я не хотела.

— Но сделала.

— Да потому что ты осел, который не протянул бы тут и пяти минут!.. Это было только ради Джо. Я видела, как он на тебя смотрел. Вы оба итальянцы, а он однажды рассказывал о друге детства. Просто сложила два и два. Подумала, что с его дебильной чувствительной натурой он бы винил себя в этом и сам бы бросился в портал.

Да что такое, откуда ушли, туда и свернули, и снова на ее лице коктейль из лаймов, клюквы и ананаса. Я уже хотел обрадовать, мол, никаких временных парадоксов, петель и коллапсов не будет, но решил пока придержать это в тайне, кто ж все козыри сразу выдает.

— Да мы вернемся домой, никто не умирает, спокойно!

— А смысл? Послушай, я не тупая. Ты мог попасть сюда только с Бенедиктом Саввой, и это место вас разлучило — редко, но да, такое бывает. Даже если мы сможем найти его и вернуться, сколько времени для меня пройдет?

— Постой, заварушка на лесопилке была же меньше суток назад. По математике ты вообще должна здесь находиться час или около того.

— Это не так работает. Время течет для всех одинаково в обоих мирах, но при перемещении сработает парадокс. Прошло 18 часов, и, если повезет, получится выбраться под конец вторых суток. Я вернусь старухой в середине следующего века или просто рассыплюсь в песок.

Я представил ее в старости, такую же ворчливую и злую, еще и с ворохом морщин и скрипучим голосом — раньше Джованни не был мазохистом! Вот и сидел, еле сдерживал улыбку.

— Тебе это кажется смешным? — Она попыталась ударить меня, но я вовремя отскочил. — Ты бы так не радовался. У тебя ведь тоже кто-то есть, раз ты отказался от меня. Хвалю за верность, кстати… И сколько она тебя не увидит? Пять лет, десять? Знаешь, как быстро забывают человека, когда он вот так исчезает из твоей жизни. Пуф — и тебя как будто и не существовало!

— В театр запишись как-нибудь, у тебя такие монологи проникновенные… Короче, ты как хочешь, можешь и дальше тут страдать, а я пошел, счастливо оставаться. Одной и без света!

И пока микропроцессор не успел обработать смысл слов, я хватаю подсвечник, подскакиваю и бегу к двери — посмотрим, как теперь ей захочется сидеть здесь, и вот пожалуйста, зашевелилась, как миленькая, а в меня полетели копья трехэтажного мата. Свечка у нее странная, я бежал черепахой, боялся затушить огонек, но тот и не шелохнулся, я даже помахал и засмотрелся на это чудо природы, мозг отказывался принимать такое. А лучше бы следил за темнотой, потому как впереди начал вырисовываться силуэт, и я чуть не напоролся на него, заорал от неожиданности, будто все монстры мира уже вонзили мне по клыку в задницу.

Полбеды, будь это простая демоническая рожа, которую можно испугаться, убежать и легко забыть, но:

— Оля?!

Я попятился, пожонглировал свечкой и вытянул ее на всю длину руки, чтоб в крайнем случае мне оттяпали только ее. С меня семь потов страха сошло, пока не подошел почти что вплотную, но призрак стоял на месте и нападал разве что презрительным взглядом. За пару секунд я прошелся глазами по списку совпадений, так, рост подходит, вес тоже, изгибы на месте, волосы — пшеница, глаза — небо, все верно, родинки на щеке в форме треугольника и легкий пушок над верхней губой (о нем лучше не упоминать), сходится, какая-то одежда из непомерного шкафчика, не помню, но хорошо, допустим, предположим. Лицо обиженное, руки сложены на груди, и молчит с укором, как будто только после разговора на лестничной клетке, то бишь прямое попадание, поздравляем, вы спятили, что называется.

Хорица попыталась перегнать меня в конкурсе сбрендивших, кричала, чтобы я отошел, то бишь тоже видела ее. Тогда два варианта, она вдвойне спятила, почетная платина, или это все взаправду и лишнего лучше не говорить и не делать.

— Она ненастоящая, это фантом! — подлила та масла в бульон сомнений.

— Сама ты ненастоящая. Ни одна тварь не спародирует так мою Олю.

— Это место использует твою фантазию. Она такая, какой ты ее представляешь. Не тупи: она никак не может быть здесь!

Левая половина мозга была согласна, а правая настырно пыталась придумать оправдание, мол, а вдруг Оля всегда была в Обществе, не просто так игрушки продает, какой же я дурак, днем она обычная русская девушка, а ночью… И все теории в таком духе, потому что сапер ошибается только один раз и навсегда.

— Как ты… Что ты вообще тут делаешь? И давно?

— Ой прости, что помешала вам!.. Ты урод, Армани Коллин! Оставил нас с малышом, а сам обжимаешься тут с этой стервой!

Ага, значит гораздо дольше, чем хотелось бы…

— Идем, — сказала она все еще обиженно, но даже протянула руку.

— Куда?

— Я выведу тебя отсюда.

Хорица верещала за спиной, мол, это мой образ, и она не уйдет, пока я не буду перечить ей, а если соглашусь, то поминай как звали, и сама держалась на расстоянии. Да все я понимаю — хотя нет, на самом деле, мало что, но псевдо-Оля не нападала, а мне жутко хотелось продолжать этот цирк. Я стрельнул глазами себе за плечо и серьезно поинтересовался:

— Отлично, пойдем. А с ней что делать?

— Убей.

Вот и первые несостыковочки пошли, как легко оказалось вывести ее на чистую воду.

— Да, моя госпожа, — сказал я театрально.

Весь этот спектакль нужен был хотя бы