Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит» - Энтони Бучер

сильнее. Я утратила то странное чувство принуждения, что охватило меня сначала. Я знала, что у него не было даже тех силы и мужества, которыми он так хвастался, — это был просто глупый слабак, пытающийся скрыть это за потоком непристойностей. И я стала уходить. Как я уже сказала, он словно покачивался. В тот момент он отшатнулся на пару шагов назад в комнату, но, увидев, что я ухожу, потянулся вперёд — просто ухватился за пустоту в ярде от меня. Его лицо было ужасно. Таким оно было в то утро в рекламном отделе, и потом в тот день в вашем кабинете, мистер Вейнберг, — помните? И как раз в тот момент, когда он попытался так схватить меня, раздался выстрел.

— Ад и смерть! — стукнул по креслу доктор Боттомли. — Так я слышал выстрел!

— Мы тоже его слышали, — кивнул Джексон, — и, как сообразительные мальчики, подумали, что это машина Фернесса. Во сколько времени это было?

— Ради собственного развлечения, лейтенант, я часто отмечаю точное время всяких хлопков. Всегда есть лестный шанс, что я могу оказаться свидетелем чего-то значительного. И этот я замерил в 11:08 вечера.

— Выглядит правдоподобно, хотя сам я не проверял. Продолжайте, мисс ОʼБрин. Откуда стреляли?

— Я была не уверена, но теперь думаю, что знаю. Тогда я заметила лишь, что Уорр схватился за сердце, и закапала кровь. Теперь он действительно ошеломлял, был не такой, как до того. Он просто смотрел на меня и сказал… — она заколебалась.

— Когда-нибудь вам придётся это сказать, мисс ОʼБрин, — напомнил ей Джексон.

— Я не девственница, лейтенант. Просто всё это так… Ну, он сказал: «А, сука, всё-таки у тебя кишка не тонка!» А потом он словно осел в кучу, и на пол закапала кровь.

— Тогда вы и потеряли сознание?

— Нет. Я была чертовски близка к этому, но мне удалось взять себя в руки. В конце концов, что бы я ни думала о Стивене Уорре, это был человек, в которого только что стреляли. Мне надо было что-то для него сделать. И я не переставала думать, что в этой комнате должен был быть кто-то ещё — кто-то, хладнокровно его застреливший.

— И тогда вы…

— Думаю, я даже не закричала. Хотя могла, но не уверена.

— Я ничего не слышал, — в скобках вставил доктор Боттомли.

— Я подошла к нему, встала рядом на колени и — смотрите! — воскликнула она. — На юбке, где я касалась пола, пятно крови, — она вздрогнула. — И, когда я стояла там на коленях, мне показалось, что я слышала шум. И я внезапно поняла, что не одна — не могла быть одна. Тот, кто застрелил его, должен был быть там, рядом. Я вскочила и бросилась прочь из этой комнаты. Мне не хватило ума даже закричать. Я просто хотела позвать кого-то из вас на помощь. Но не успела я миновать дверной проём, как что-то ударило меня по затылку. И это последнее, что я помню, прежде чем оказалась здесь, на диване.

— Вы уверены, что он был мёртв? — спросил Отто Федерхут.

— Боюсь, я недостаточно квалифицирована, чтобы производить медицинский осмотр, — сказала Морин. — Но он был ужасно неподвижен, и отсюда вот у него текла кровь, — она указала рукой на сердце.

— Я иду наверх, — сказал Джексон. — Кто-то, вероятно, довольно скоро напомнит мне, что на данный момент у меня нет официальных полномочий; но пока что, с вашего позволения, я беру их на себя. Как только мы установим, что произошло, я позвоню в управление. Один из вас пойдёт со мной — вы, Фернесс. Вы молоды и активны, даже если после потасовки сегодня вечером мне и не хотелось бы полагаться на ваши кулаки. Думаю, я могу доверять остальным, и вы останетесь все вместе здесь.

— Идите, лейтенант, — выступил от имени остальных доктор Боттомли. — Мы будем вместе охранять друг друга.

— Пошли, Фернесс.

— Кто… кто нашёл меня? — спросила Морин, когда оба молодых мужчины удалились вести расследование.

— Herr профессор Фернесс. Он был взволнован, поскольку вы никак не возвращались к машине, и когда Herr Leutnant и я ничего не знали о том, где вы, он отправился искать вас. Потом он вернулся, неся вас без сознания.

— Неся меня? Я называю это откровенным прикосновением.

— Мисс ОʼБрин, — нерешительно начал Джонадаб Эванс, — вы сказали, что позже определили, где… где должен был находиться убийца. Не могли бы вы нам рассказать?

Она кивнула.

— Есть листок бумаги? Думаю, мне легче нарисовать, чем рассказывать. Сперва я подумала, что он, должно быть, стоял позади меня, чтобы вот так попасть Уорру в сердце, но тогда Уорр должен был бы его видеть, и не думаю, что он был так пьян, что не заметил бы человека с пистолетом. Затем я припомнила, откуда, по-видимому, исходил шум, и, думаю, всё должно было быть как-то так.

Она закончила беглый набросок и показала его остальным:

— Видите, убийца, должно быть, вошёл в комнату, пока было темно, включил свет и нырнул за открытую дверь. Свет разбудил Уорра. Он встал и, озираясь, увидел в коридоре меня. Он не мог видеть X за дверью. Так что X нужно было всего лишь дождаться, пока пошатывающийся Уорр не окажется в зоне доступности выстрела.

— Но зачем ему было стрелять, если он знал, что вы там?

— Почему нет? Я его не видела, и прежде чем я могла поднять какую-то тревогу, он меня вырубил. Он знал, что я не дам против него никаких показаний.

Федерхут, словно судья на процессе, рассматривал показания.

— Возможно, — высказал он своё мнение.

— Почему они не возвращаются? — жалобно поинтересовался Ф. Х. Вейнберг. — Я должен знать худшее.

— Их нет всего пару минут, — напомнил ему доктор Боттомли. — Никогда не знаешь, сколько лейтенанту может потребоваться времени на предварительный осмотр.

Но в этот момент оба мужчины вернулись. Фернесс направился прямо к дивану, отвечая на нежданную улыбку Морин, но Джексон остался в дверях, оглядывая собравшихся.

— Готовьтесь, — проговорил он, — у вас вся ночь впереди. Вас будут допрашивать до посинения, возможно, не здесь. Полиция займётся 221б, и никому покоя не будет. Итак, вы предупреждены.

Жуткий невнятный звук послышался со стороны мистера Вейнберга.

— Не лучшая реклама, не так ли? Но вы поставлены перед фактом, что в этом доме совершено серьёзное преступление. В этом больше нет никаких сомнений. Там жуткое зрелище, в высшей степени продолжающее рассказ мисс ОʼБрин. В той комнате больше крови, чем может потерять выживший человек. Сама комната, если можно так выразиться, в руинах. Единственная вещь, которой не хватает