Больные люди - Михаил Олегович Бабиенко

— А. Хорошо, спасибо. — сказал я и хотел было уже уходить, как вдруг из двери сбоку от входа вышел… Миша Барков. Вышел он спокойно и так обыденно, будто просто ходил по делам в поликлинику. Увидев меня, он немало удивился.

— Саша Гордон? А ты что здесь делаешь? — спросил он мягким и высоким голосом.

— Тебя навестить хотел.

— А? Спасибо. Но меня уже отпустили за отсутствием улик.

— Поздравляю.

— А ты чего это не на работе?

— А там свет отрубили, нас отправили по домам. Можешь домой идти.

— А? Ф-ух, слава Тебе, Господи. А то я уж думал, что после нар сразу к компьютеру.

С этими словами он просто вышел из отделения.

Улик нет, говорите? Может, это действительно значит, что и вины его нет, но, поскольку я уже тогда думал о том, что он может быть убийцей, то и отсутствие улик меня не убедило. В конце концов, когда Чикатило в первый раз поймали в 1984 году, то его тоже отпустили за отсутствием улик. Но он-то в итоге и был убийцей. Да, я в детстве смотрел «Криминальную Россию». После Лены меня никакие Чикатилы не могли напугать.

Вдруг из-за двери, откуда ранее вышел Миша Барков, вышел следователь Владислав Егорович Семёнов — тот, кто, очевидно, и вёл дело об убийстве Сереги Михалева. Увидев меня, он, до того уставший, несколько просиял:

— О, Александр Дмитриевич! Какая встреча!

Он подошёл и живо пожал мне руку.

— Хотели арестанта навестить? Ну, вы чуть припоздали. Мы отпустили его. Всё-таки он не виновен.

— Правда? Ну и отлично. — сказал я.

— Но это хорошо, что вы зашли. Я бы хотел с вами поговорить.

— По какому вопросу? — поинтересовался я.

— По вопросу убийства, очевидно.

— Но я не смогу вам сказать чего-то нового. Я ничего не знаю.

— Уверен, что знаете. И мы эти знания из вас вытащим.

Я немного испугался. Следователь это заметил.

— Да не пугайтесь вы! Пытать не будем. Я даже предлагаю выйти из этого душного отделения и пойти прогуляться куда-нибудь в более приятное место. У вас нет работы, случаем?

— Нет. У меня сегодня день практически свободный.

— Отлично. Пошли, друг мой.

Не сказать, что в отделении было прямо-таки душно (по крайней мере, там было теплее, чем на улице), но мы всё же вышли из помещения, и Владислав Егорович, ведомый некоей чуйкой, пошёл по улице. Я пошёл за ним, не понимая толком, куда он идёт. Он сказал, что хочет поговорить в каком-то приятном месте. Но в каком? Он хоть сам в курсе, куда идти?

— Извините, а куда мы идём? — осмелился спросить я.

— А вы сами как думайте? — спросил в ответ следователь.

Приехали. Теперь я должен отвечать на вопрос, который сам и задал.

— В кафе?.. — спросил я озадаченно.

— Так точно! — сказал весело следователь и пошёл дальше.

Мне почему-то кажется, что он и сам не знал, куда идти, и понадеялся на меня. А я каким-то чудом оправдал эти надежды.

После недолгого пути мы пришли в кафе «Тёплый вечерок». Внутри не было никакой иллюминации — лампы все перегорели, — и единственный источником света были мутноватые окна. За дубовыми и грязноватыми столиками в разных местах сидели деловые мужчины в чёрной одежде, жалкого вида алкоголики в поношенных куртках и девушки в довольно фривольных платьицах, прикрытых пальтишками. Бандиты, алкоголики и проститутки, в общем. Меня такой контингент несколько напряг, но виду я не подал. А моему спутнику вообще было хорошо в такой обстановке: зайдя в это царство деклассированных элементов, он весело помахал всем рукой. Все сидящие никак на это не отреагировали. Мы прошли к дальнему столу, который был чище остальных и подальше от любого здешнего посетителя. Когда мы со следователем присели за стол, к нам тут же подошла девушка-официантка в коротких джинсовых шортиках, в красно-чёрной клетчатой рубашке и с коротко выбритыми и покрашенными в серый цвет волосами. Она вежливо спросила:

— Что вы хотели бы заказать?

Я несколько смутился, а вот Владислав Егорович живо ответил:

— Несите нам два чая с лимоном. И желательно очень горячих — сегодня погодка промозглая.

Официантка легонько поклонилась, записала заказ и ушла на кухню. Я в это время придвинулся к следователю и спросил:

— А здесь безопасно?

— Ну да. — ответил следователь легко и непринуждённо. — А что, есть сомнения?

— Ну, здесь какие-то мутные типы сидят…

— А, ты про посетителей? Нет, это не бандиты. Это простые работники местного завода.

— Какого завода?

— По производству видеооборудования. В том числе и для видеонаблюдения. Очень нам помогает в следствии.

— А девушки?

— Это актрисы местного театра. Они всегда так одеваются. Но они абсолютно чисты.

— А алкоголики?

— Ну, вообще-то это работники ликёроводочного завода. Любят выпить, но немного. Никогда их не видел в зюзю пьяными.

Вот так вот за минуту мои представления об этом месте были перестроены. Теперь это не укрытие преступников и людей с низкой социальной ответственностью, а место сбора чуть ли не самых крутых людей в городе. Почему «крутых»? Потому-что, я уверен, даже им платили больше, чем мне.

— А так мы будем обсуждать убийство?

— Убийство? Может, но немного. Я бы о другом хотел с вами поговорить.

Вот те раз. Как внезапно планы меняются.

— Понимаете ли, Александр Дмитриевич, — продолжил следователь, — вы очень интересный человек с виду. Хочется узнать о вас что-нибудь этакое.

Я был слегка озадачен.

— Это как-то связано с делом?

— Почти. Как бы вам объяснить?.. — следователь чуть призадумался. — Ваша личность, как мне кажется, очень поможет в решении этой задачи.

— Разве? — удивился я. — Как же? Я же ничего толком не видел.

— Это факт. Но, что-то мне подсказывает, что вы как-то с этим связаны, пусть и не осознаёте это в достаточной мере. Может, вам известны детали, которые вы считаете бесполезными, но которые на самом деле имеют большое значение в деле убийства.

Он говорил достаточно уверенно, так, что я даже на секунду призадумался: а вдруг он прав? Вдруг я тут действительно замешан, просто не понимаю этого?

— Хотите сказать, я попал в чью-то спланированную игру и выполняю роль пешки?

— Ну, всё более прозаично, Александр Дмитриевич… Кстати, могу я звать вас «Сашко»?

— Да, можете.

— Хорошо. Ну так вот, Сашко, вы не совсем правы. Хотя даже я тут в своей правоте полностью не уверен, но что-то мне подсказывает, что это правда. Поэтому я пытаюсь эту версию проработать, и вы мне в этом поможете.

— Что ж, если вы действительно в этом