Лекарство против шока - Владимир Григорьевич Колычев

этом не знала. Управление дроном из тридцать первого дома позволяло киллеру обойтись без видеокамеры: направил машину на цель, запустил, в определенный момент подкорректировал курс и нажал на кнопку. Закончил дело, спокойно покинул дом, скрылся в переулке, сел в машину… Ролан поскреб затылок: если убивал сосед Гаврилова, зачем ему понадобилась машина? Спокойно вышел, сделал крюк и вернулся домой. А свои порядки на кухне, в спальне наводить? Он ведь мог выйти ночью из своего дома, проникнуть в чужой, быстренько сделать дело и убраться восвояси. Возможно, киллер не знал, когда Гаврилов отправится на работу, может, он ждал его вчера, а он появился только сегодня.

Крынкин так и не установил момент, когда дрон появился на месте старта. Преступник мог поставить его, слегка приоткрыв калитку тридцать первого дома. Установил незаметно для камеры. Позавчера вечером поставил, утром убрал, вчера вечером повторил, утром сегодня «выстрелил». И уехал на машине, которая ждала его на Сосновой улице. Или сам сидел за рулем, или кто-то увез. Но подельник не стал бы ждать исполнителя вхолостую, не зная, будет результат или нет. А позвонить ему после взрыва и ждать — это опасная потеря времени. Может, преступник вызвал такси? Чтобы собака потеряла след и не вывела следствие на тридцать четвертый дом… Биллинг уже провели, выявили телефоны, которые работали утром в районе места преступления, нужно узнать личность подозрительного соседа и его номер.

Ролан подумал, что неплохо было опросить всех близких и не очень соседей потерпевшего, но усталость брала свое, да и время уже давно не детское. Тем более что нельзя было упускать из вида подозрительного соседа. Чем раньше Ролан им займется, тем лучше.

Он подъехал к воротам, остановился и вышел. Домофон работал, и сам хозяин функционировал исправно: Ролан позвонил, он тут же ответил. Ролан приложил к глазку раскрытое удостоверение.

— Подполковник юстиции Журавлев, следственный комитет, я по поводу сегодняшнего взрыва. Понимаю, что поздно, но слишком большой объем работы.

Мужчина вышел к нему в лыжном костюме, шапочка надета ровно, шарф повязан так, что узел находился прямо по центру куртки. Среднего роста, сухопарый, приятной внешности, взгляд человека, настроенного на позитивное общение.

— Извините, мне бы еще раз взглянуть на удостоверение.

Ролан предъявил документы, мужчина прочитал, кивнул, достал телефон и вытянул вверх указательный палец:

— Одну минутку!

Сначала он позвонил в справочную, узнал номер следственного отдела, связался с дежурным, спросил, работает ли у них подполковник юстиции Журавлев, и извинительно улыбнулся:

— Сами знаете, какое сейчас время, мошенников развелось…

И таким хорошим он хотел казаться, что Ролану вдруг стало страшно. Он даже оглянулся, не подкрадывается ли кто сзади.

— Мне бы ваши документы посмотреть.

— Да, конечно! Прошу!

Дом небольшой, одноэтажный, в хорошем состоянии. Фундамент обшит, пластиковые окна, новая крыша. Над воротами большой фонарь, во дворе два поменьше, под козырьком лампочка горит, веранда хорошо освещена. На крыльце свежая мокрая тряпка, уложена строго параллельно ступенькам. Веранда крытая, отопительная батарея выведена, тепло. Стол ротанговый, стулья — двумя ровными рядами, две картины на стене, на одинаковом расстоянии от пола. Две дорожки, одна уходила под стол, другая крест-накрест перечеркивала ее от окна к двери, прямые углы, ровные линии, кто бы сомневался. Через спинку стула перекинут аккуратно сложенный плед. Полы чистые, блестят, на столе ни пылинки, ваза с искусственными цветами, и все, больше ничего нет. И пепельницы нигде не видно.

— Прошу! — мужчина выдвинул стул, предлагая Ролану сесть. В дом он его не пригласил, а настаивать Ролан не мог.

— Чай, кофе?

— Документы!

Сначала мужчина подал паспорт на имя Кукушкина Альберта Игнатьевича восемьдесят второго года рождения, а затем кофе, приложив к нему блюдечко с маленькими пряничками. К этому времени Ролан обошел дом. Без приглашения. Он — следователь и сам выписал себе постановление на обыск.

Пока только осмотрел дом: кухонька, две комнатки, и везде, конечно же, идеальный порядок. На фоне свежего и довольно-таки недешевого ремонта и полного отсутствия домашних: ни жены, ни детей, ни хотя бы друзей. И следы постороннего присутствия отсутствовали.

— Вы что-то ищете? — недовольно спросил Кукушкин.

Ролан кивнул, глядя на него. Еще одно подтверждение, что посторонних в доме нет, иначе бы Кукушкин сказал «кого-то».

— Эхо сегодняшнего взрыва, — уже на веранде сказал Ролан.

— Я слышал взрыв, это было ужасно. Думал, бомбят, сами знаете, какая сейчас обстановка.

— А в момент взрыва вы находились дома?

Освещение на веранде хорошее, Ролан внимательно рассматривал мужчину, вдруг на лице царапина от стекла, вылетевшего из окна при взрыве. Смотрел, но ничего не находил. И на руках ссадин нет. Так же, как и обручального кольца.

— Да, конечно. Я сейчас не работаю, все время дома, — Кукушкин провел пальцем по занавеске, сняв с нее прилипшую ниточку.

— Совсем не работаете?

— Работал. В строительстве. Инженер-проектировщик. Фирма обанкротилась, всех уволили, ну, я и решил отдохнуть немного, есть пока на что жить. Квартиру в Москве сдаю, — вздохнул Кукушкин.

— Не нравится вам квартиру сдавать?

— Честно? Нет! Квартирантам все равно, что мебель новая, что не сломают, то понадкусывают…

— В паспорте у вас нет отметки о браке и о детях.

— Ни брака, ни детей… Знаю, нельзя так говорить, предосудительно, но мне нравится жить только для себя.

— Семья, дети — суета в личном пространстве, а я так понимаю, вам во всем нужен порядок. Чтобы все было на месте, чтобы будильник звонил вовремя, чтобы в семь вечера быть уже у телевизора, чтобы все было под рукой и никто не путался под ногами.

— Да, в семь вечера у телевизора, — кивнул Кукушкин. — И чтобы все было под рукой… Да, я педант… И не горжусь этим… Возможно, это мое проклятие…

— Вы завидуете семейным мужчинам, но при этом считаете, что они живут в хаосе. Вот у вас в доме порядок, а у них так себе…

— Это вы о чем? — нахмурился Кукушкин.

— Порядок у вас идеальный… — Ролан обвел пространство вокруг себя. — И в доме, и во дворе. Женская рука отдыхает.

Именно из зависти и чувства превосходства одновременно Кукушкин мог навести порядок в доме Гавриловых. Причем сделать это мог подсознательно… Может, он просто случайно поменял вещи местами, может, что-то перевернул. На кухне чай пил, кружки брал, стал наводить порядок, увлекся… А может, у него патологическая тяга к идеальному порядку, рука сама тянется к линейке.

— Может, потому что у меня много времени?

— И потому что вы — педант, я правильно вас понял?

— Да, и это… Я уже говорил, да?

— Вам не надо говорить, Альберт Игнатьевич, за