Безмолвный пациент: комплект из 3 психологических триллеров - Алекс Михаэлидес

Она стоит возле маленького сувенирного магазинчика в Ботсване и курит под спасительной тенью акации, пока Эб покупает безделушки домой, в Канаду.

Ее сын выходит с двумя маленькими пластиковыми пакетами. В каждом из них – африканский браслет с бронзовой бусиной, на которой напечатан логотип Фонда спасения носорогов.

Эб застенчиво улыбается. «Один для меня, второй для папы». Он показывает их Ру. Она знает – он купил браслеты, потому что видел несколько таких же на запястье у их гида, вместе с кожаным ремнем, стянутым более крупными бусинами. Спортивный следопыт, который нашел для них львов и научил идти по следам диких африканских собак, вызвал у Эба безмерное восхищение.

Она снова затягивается и погружается еще глубже в воспоминание.

– Думаешь, папа станет его носить?

– Это не важно, – он широко улыбается, демонстрируя ярко-белые зубы. – Я могу носить оба. И это доброе дело. Фонд получает средства за каждый проданный браслет. На борьбу с браконьерством.

Она затягивается еще раз и начинает кашлять. В глазах встают слезы.

Ру напоминает себе, что ее основная работа, как полицейской – защищать людей. И никто не окажется в опасности из-за ее молчания о бусинах Эба. И о том, что погибшая могла быть любовницей ее мужа. Еще она думает, что практически каждый, кто едет на сафари в Южную Африку, привозит оттуда похожие браслеты. Спасение носорогов – тоже актуальная проблема. Такие браслеты можно купить по интернету в любой стране мира.

Но, потушив сигарету, Ру осознает: она не просто размышляет, она ступила на скользкий путь отрицания. Она говорит себе, что, если это станет проблемой, она сообщит руководителю, и тот примет решение, оставлять ли ей это дело. Кроме того, куда более вероятно, что погибшая просто оказалась в неудачное время в неудачном месте и стала жертвой беспринципного хищника, возможно, даже Убийцы Бегуний. А может быть, ее гибель связана с Томом Брэдли или Саймоном Коди.

Или обоими.

Обычно самый очевидный ответ – правильный.

Она так тяжело трудилась, чтобы получить должность в отделе преднамеренных убийств. До нее дошли слухи и толки, что она получила работу только благодаря квотам для меньшинств, и она намерена доказать обратное. Ру не позволит неудачам в семейной и личной жизни встать на ее путь. Она будет защищать свою приватность, свои ценности и своего сына, как львица, и не позволит Сету с его блудливым членом разрушить ее карьеру. Или жизнь ее сына.

Но когда Ру возвращается в больницу и спускается в морг, она вспоминает день, когда следила за мужем.

Ру

Тогда

8 июня, среда

За одиннадцать дней до ее смерти.

Ру припарковалась возле рекреационного центра «Уиндзор Парк». Она сидит в машине уже больше часа и наблюдает за входом. Она выбрала место в дальней части парковки, чтобы спрятать белый «Субару» в тени деревьев. Наблюдая за входом в центр, она слушает урок португальского для начинающих. Ру пытается проводить время с пользой и учит язык, на котором говорил ее биологический отец – или говорит до сих пор. Это может пригодиться, когда они с Эбом снова отправятся в Мозамбик.

Она повторяет за учителем: «Eu não sou daqui.»

Я не местная.

Ру хорошо умеет наблюдать. Она знает, как незаметно преследовать людей и за ними подсматривать. Но она никогда не думала, что навык пригодится ей в выходной день для наблюдений за собственным мужем.

Она смотрит на часы.

«Onde é o aeroporto?» – говорит инструктор.

Где аэропорт?

«Onde é o aeroporto?» – повторяет Ру, пытаясь скопировать акцент.

Каждый раз, когда кто-нибудь выходит из стеклянных дверей центра, она напрягается. Двери открываются снова, и выходят две девушки в дизайнерских легинсах, с ковриками для йоги и стаканчиками кофе из бара. Потом выходит мама с двумя непослушными детьми. У детей мокрые волосы, и один бьет другого по голове нудлом для плавания.

Ру снова смотрит на часы. Что-то сегодня долго. И вдруг он появляется в дверях. Ее муж. У Ру екает сердце. Сильный во всех смыслах. Большой. Ярко выраженные нордические гены. Песочные волосы.

Он один. Двери снова открываются у него за спиной, и выходит женщина.

Ру сжимает руль. Не убирая рук, слегка откидывается на сиденье. Сет знает ее машину, но это один из многих белых хетчбэков на забитой парковке. И она тщательно выбрала место. Кроме того, Сет полностью сосредоточен на своей спутнице.

Похоже, весь свет сошелся клином на их любви. Или страсти.

В это мгновение Ру горячо ненавидит мужа.

Сет с незнакомкой вместе проходят мимо окон бассейна. Ветер раздувает юбку женщины и играет ее мягкими кудрями. В детстве Ру бы убила за такие мягкие, легкие кудри. Парочка подходит к углу здания, и, прежде чем они исчезают за поворотом, муж Ру прикасается к лицу своей спутницы. Он наклоняется, притягивает ее к себе и целует.

Ру наблюдает, как рука женщины скользит по спине ее мужа. Она обхватывает ягодицы Сета, прижимается к нему, и поцелуй становится все глубже.

Ру пронзает гнев. Он наполняет ее ревностью, тревогой, болью, горечью. Что она должна чувствовать? Ру следовало бы знать. Сет изменяет ей явно не в первый раз. Он обещал это прекратить. Но в этот раз ей особенно тяжело, потому что в этот раз знает Эб. И она чувствует себя тряпкой в глазах собственного сына. Ей стыдно. Потому что Сету явно плевать, насколько глубоко он ее унижает.

Он даже не пытается скрывать. Их может увидеть кто угодно.

У Ру щиплет глаза.

Она хочет знать имя соперницы, где та живет и замужем ли она, как предыдущая. Ру хочет увидеть ее лицо.

Парочка залезает в фургон Сета.

Девушка-подросток из команды Сета проходит мимо фургона. Ру узнает Таррин Уингейт. Сет опускает окно и машет пловчихе рукой. Таррин машет в ответ, и Ру внезапно хочет его убить. Ее мужу не просто недостает хитрости, он открыто изменяет ей на глазах у ее знакомых. И когда они столкнутся с Ру на улице, они будут знать секрет ее мужа. И подумают: «Какая дура эта детектив. Какая неудачница. Не может даже бросить своего изменщика-мужа». И Ру не может прогнать живущее глубоко внутри отвратительное чувство, что он не уважает ее из-за внешнего вида, из-за цвета кожи. Она снова чужая. Посторонняя девочка. Девочка, удочеренная либеральными белыми родителями, желавшими сделать что-то хорошее и не понимавшими, почему их дочь не может найти свое место.

Eu não sou daqui.