Роковая монета - Наталья Николаевна Александрова

Ознакомительный фрагментВ общем, вид – зануда обыкновенная, подвид – мымра академическая. Ну да, так и есть. Мария преподавала английский сначала в обычной школе, а потом много лет в университете. Не самая плохая, между прочим, работа.

Мария почувствовала, что разозлилась, но тотчас поняла, что это глупо. Во-первых, она понятия не имела, о чем говорят эти двое. Во-вторых, Елена Юрьевна играла роль благородной милой дамы (тот же Глеб называл ее «дамой, приятной во всех отношениях»), так что не опустится до обычного злословия и обсуждения одежды соседей по столу. Это не комильфо.

Официант, не дождавшись ответа, сделал было шаг в сторону, но Мария удержала его за рукав и разразилась длинной английской фразой, интересуясь, какой у них есть кофе. Официант терпеливо перечислил наименования, и Мария, с удовлетворением убедившись, что ее английский лучше, выбрала какой-то редкий сорт, к которому официант советовал рюмочку ликера.

– А давайте! – улыбнулась она, хотя не пила спиртное даже за ужином. Только воду. Почему она так делала? Боялась опьянеть? Да что будет с одного бокала вина!

«Нет, надо задвинуть свои глупые страхи куда подальше и наслаждаться жизнью. Тем более что осталось всего три дня».

Итак, Мария решила выпить кофе с ликером, а после ужина погулять по палубе, глядя на темное море, а затем посетить музыкальный салон, где немолодой пианист наигрывает ретромелодии, а старички англичане тихонько танцуют фокстроты и вальсы. Она будет потягивать какой-нибудь слабенький коктейль и стараться запомнить все, что происходит. Потом пригодится для описания. А что, если написать английский детектив в духе Агаты Кристи? Море, компания пассажиров, которые раньше знакомы вроде бы не были, а потом, когда происходит убийство, выясняется, что у каждого, как выражаются в детективах, есть свой скелет в шкафу. И обязательно должен присутствовать сыщик-любитель, лучше всего женщина. А убийцей окажется самый незаметный из пассажиров, на которого в жизни не подумаешь.

«Ах да, – опомнилась Мария, – я же дала себе слово не думать о работе». Хотя работа – это то, за что человек получает деньги. А ей за три романа заплатили не деньги, а… в общем, все ушло на этот круиз. Мария решила отпраздновать начало нового этапа своей жизни.

Поначалу ей и в самом деле казалось, что она на пороге новой жизни. Шикарный круиз, море, хоть и холодное северное, и… Глеб. Так приятно было с ним разговаривать, сидя рядом в шезлонге и глядя на море и проплывающие мимо берега. Марии нравилась его речь – живая, богатая, никаких слов-паразитов. Как филолог, она была очень чувствительна к таким вещам.

Глеб был остроумен и начитан, много путешествовал и занимательно об этом рассказывал. Он ей нравился – пока просто как человек, и она надеялась, что тоже ему нравится. Иначе зачем бы он проводил с ней довольно много времени? Что с нее, нищей преподавательницы, взять-то?

Официант заметил, что у нее есть вкус и она не пожалеет о выборе сорта кофе.

– Вот что значит свободно владеть языком, – вполголоса сказал Алексей, сосед справа, молодой, но мрачноватый на вид мужчина, который всех сторонился и обычно вставал из-за стола первым, не дожидаясь остальных.

– Попросить официанта принести вам такой же ликер? – улыбнулась Мария так, чтобы Глеб это увидел.

– Не нужно, – сухо ответил Алексей, – но спасибо.

Мария тут же перехватила взгляд еще одной соседки по столу – Алены. Отчего она села с ними, было непонятно. Девица молодая, стильная, с немного странной прической, когда все волосы зачесаны на одну сторону. Во времена молодости Марии такая прическа называлась «Плюнь мне в ухо». А Алена так причесалась, наверное, для того, чтобы серьга была видна. Серьга интересная: золотая райская птичка, а вместо глаз – крошечные бриллиантики. Не то что у Елены Юрьевны камни чистой воды. Это опять-таки Глеб утверждал. Судя по всему, он и в камнях разбирался.

Алена, по мнению Марии, была довольно противная, нагловатая и высокомерная. Одним словом, как героиня пьесы Бернарда Шоу «Женщина, не стоящая внимания». Только вряд ли эта Алена умела говорить литературным языком, она все больше выражалась каким-то невообразимым сленгом (против чего филологическая душа Марии бурно протестовала), а при письме делала грамматические ошибки. Мария один раз случайно увидела ее сообщение в телефоне – и пришла в ужас, но, разумеется, ничего не сказала. Только этого не хватало. Алена и так на нее отчего-то волком смотрит. Неужели за то, что Мария Алексею улыбнулась? Глупо…

Официант принес кофе. Аромат от чашки шел изумительный. И ликер в крошечной изящной рюмочке смотрелся очень неплохо.

– Не соблазнитесь? – спросила Мария, глубоко вдохнув необычайный аромат.

– Пожалуй, вы меня убедили, уж очень счастливое у вас лицо, – пробормотал Алексей.

– У меня? – всерьез удивилась Мария. – Что ж, очень рада, что вы замечаете такие вещи. То есть я хотела сказать, что… дело, конечно, не во мне… в общем… – Она махнула рукой официанту и попросила принести Алексею то же самое.

Остальные уже заказали напитки. Супруги пили кофе с огромной шапкой сливок, Алена – обычный эспрессо, Елена Юрьевна – специальный травяной чай, который заказала в самом начале круиза. Официанты запомнили это, повторять не пришлось.

– Ну, мои дорогие, – начала веселая вдова, – теперь настало время для истории. Кто хочет рассказать? Только предупреждаю: история должна быть обязательно с загадкой, раз уж наше общество похоже на сборище персонажей из романов Агаты Кристи.

Мария приготовилась к тому, что Елена Юрьевна снова посмотрит на нее со значением, и попыталась сделать отстраненное лицо, но этого не понадобилось.

– Да что мы, – галантно ответил за всех Глеб, – у вас, Елена Юрьевна, истории получается рассказывать лучше всех.

– Ну что же… – Дама, приятная во всех отношениях, не стала отказываться, а скорее всего и разговор этот завела, чтобы ее попросили. – Есть у меня одна история… правда, сразу скажу, весьма необычная. История, в которую вмешалась сама судьба. Уж извините за громкие слова, но так оно и было.

– Расскажите, Елена Юрьевна, сейчас самое время… – подал голос Иннокентий Павлович.

– Тогда слушайте! – Обведя соседей по столу взглядом, Елена Юрьевна убедилась, что все оставили свои чашки и смотрят на нее. – Дело было приблизительно два года назад. Я люблю ходить пешком, особенно в хорошую погоду. А вы знаете, как наш город хорош в любое время года, ну, кроме зимы и слякотной поздней осени. Осень в том году выдалась сухой и прохладной, листья уже облетели, по ночам начались заморозки, но везде было сухо, и солнышко ласково светило, хоть редкое и неяркое. Я свернула к Константиновскому