Искатель, 1996 №1 - Торн Смит

вышла из дамской комнаты. Запланированная и осуществленная встреча с горем — от шеи вниз — нисколько не отразилась на ее красоте — грудь осталась пышной, талия стройной. Стройные ноги не согнулись унылыми дугами, а изящные ступни не поразило меланхоличное плоскостопие. Простой зеленый шелк, золотой поясок, прозрачные чулки и зеленые замшевые сандалеты на высоком каблуке тоже нисколько не изменились. На голове сияли золотистые волосы, но впереди головы, если можно так выразиться, располагалось ее лицо, где голубизну глаз невыгодно подчеркивала яркая краснота век, а бледность щек резко контрастировала с носом, красным как вишня, таким же красным, как помада на печальных губках. Помаргивая, потянув носом последний раз, она твердой, но грациозной походкой вернулась на свое место, села и начала работать. Работа у нее была. Всегда. Босс об этом заботился. Скоро ее нос поблек. Вернулась красота.

Мистер Вули тоже вернулся.

Она подняла голову, удивленная, и улыбнулась, как ангел. Улыбка излилась на него — маленького аккуратного человечка в двубортном костюме. Воплощение сдержанной элегантности. Он походил на фельдмаршала в штатском платье или миллионера в обличье епископа. Впрочем, он и был миллионером. Он шел поступью победителя, но большие карие глаза подрагивали от волнения. Вернулся он только лишь для того, чтобы пригласить Бетти на ленч. Впервые. И, естественно, нервничал.

Мгновение притворного спокойствия за столом, потом он начал ерзать, будто в брюки к нему забралось множество муравьев. И даже, оттолкнувшись вместе с креслом от стола, резким толчком заставил его вращаться — кругом, и кругом, и кругом. Мисс Джексон слышала звуки этого безумия, но взглянуть боялась: она опять работала. Он перестал наконец. И проговорил громко, сердито:

— Хватит трещать на машинке! Я хочу вам что-то сказать, мисс Джексон!

У нее упало сердце. Сейчас он ее уволит! Она нисколько не сомневалась.

Бетти медленно повернулась к боссу.

Он тряхнул головой. Попытался весело рассмеяться. Получилось черт знает что. По телу мисс Джексон пошли мурашки, миллионы мурашек.

— Вы уже ходили на ленч? Что такое? На что вы уставились?

Она отрицательно покачала головой.

— Может быть, пойдете со мной? — предложил он, и у него волосы встали дыбом.

Бетти смущенно пробормотала:

— Я буду очень рада, мистер Вули.

— Ну так не заставляйте меня ждать!

Душа Бетти наполнилась чем-то новым и непривычным. Они вышли из офиса на главную улицу Уорбертона.

Шофер мистера Вули Свенсон, швед с меланхолическими усами, шевельнул ногой, и длинная голубая машина покатилась вперед.

Весело им не было в этот их самый первый раз, когда они пошли на ленч вместе. По пути в «Баркли» оба молчали, а потом, сидя за угловым столиком — ресторан, кстати, был лучший в Уорбертоне, — где между ними были различные блюда, а не как в офисе блокнот для стенографирования, страховые документы и фотография покойной миссис Вули в серебряной рамке, Бетти тоже не знала, что сказать, слишком уж странная сложилась ситуация, и поэтому не говорила ничего.

Поддерживать видимость разговора приходилось мистеру Вули. Что он и делал, нисколько не выдавая, до чего неуверенно он себя чувствует. Для начала он кратко сообщил о своем отношении к коктейлям и другим алкогольным напиткам.

— Я к ним не прикасаюсь, — заявил мистер Вули, и это явилось новостью для Бетти, притом неприятной, ибо она-то считала, что сейчас самое время выпить.

Но вместо чего-нибудь эдакого им принесли по стакану морковного сока — в нем полно витаминов, заверил ее мистер Вули. За этим соком он и коснулся некоторых тем, которые, по его мнению, могли представлять интерес для Бетти; свою красивую секретаршу он видел почти каждый день в течение месяца, но совершенно ее еще не знал. В частности, рассказал о своей дочери Саре. Ей пятнадцать лет, она учится в нью-рошельской школе. Хорошо отозвался он о страховом полисе, выписанном отелю «Монро». Очевидно, разогретый морковным соком, мистер Вули набросился на тарелку с такими полезными веществами, как железо, кальций, магний, и так далее. Они имели вид сельдерея и орехов, нарезанных помидоров и тому подобного. Похрустывая всей этой вегетарианской прелестью, он и о себе рассказал, о достижениях в области торговли недвижимостью и пожарной страховки прежде всего. А когда объяснял, почему у него не только вид молодой и здоровый, но и голова работает хорошо, его сердце, сердце маленького коричневого кролика, перестало бешено петлять, успокоилось; мистер Вули даже сам стал верить тому, что о себе говорит. Что же до Бетти, то ее не надо было завоевывать, она уже была завоевана, и всему, что сообщал ей мистер Вули, она верила еще до того, как он успевал это произнести. Девушка была влюблена и поэтому не только безропотно пила морковный сок, но и решила перестать отныне есть и пить — нет, она будет употреблять витамины и минеральные соли, они полезны для здоровья, а хотя здоровье у нее хорошее, может быть, его недостаточно, чтобы понравиться мистеру Вули…

Когда они выходили, старший официант поклонился, кое-кто из гостей тоже.

— Знаю, знаю, что они думают, — сказал мистер Вули, улыбаясь Бетти кривоватой улыбкой. — Они говорят себе: «Вот он идет, богатый и преуспевающий мистер Вули». С немой завистью говорят, знаете ли. А мы ведь не должны никому завидовать. Они, кстати, знать не знают, какая это большая ответственность — быть министром Вули. Вовсе не постель из роз, — закончил маленький человечек.

— О да, — выдохнула Бетти. Ей было донельзя приятно, что в разговоре с ней он упомянул постель, хотя бы и в переносном смысле. Она не отстранилась, когда на заднем сиденье голубой машины мистер Вули чуть прижался к ней боком.

— Дело не в том, только, — проговорил он, — что вы чертовски привлекательная женщина, мисс Джексон, но вы еще и прекрасный собеседник, если позволите сделать вам столь прямой комплимент, а ведь в наше время люди с живой умной речью встречаются на удивление редко.

— Благодарю вас, мистер Вули, — тихонько ответила она. Собственное молчание за ленчем нисколько не умаляло для нее комплимента. А мистер Вули, вероятно, часть своих глубокомысленных изречений отнес на ее счет.

Оставив девушку у двери ее пансиона, каркасного сооружения с широкой верандой — таких много в этом бедном районе Уорбертона, — мистер Вули опять опустился на сиденье, закрыл глаза и весь ушел в мысли о своей секретарше, забыв на лице мечтательную улыбку: она так и осталась там, будто вчерашний пудинг.

Пробудил его густой голос Свенсона.

— Ды? (Свенсон всегда произносил «ды» вместо «да».)

Открыв глаза, мистер Вули увидел усатое лицо своего шофера, нависшее над спинкой