Не будите мертвеца - Джон Диксон Карр

– Ты сейчас серьезно? Имей в виду, если ты пойдешь на это – или хотя бы попытаешься, – то не прогадаешь. Ты узнаешь, что такое Жизнь с большой буквы. А еще разживешься богатейшим материалом для настоящих книг вместо дурацких историй о мастерах шпионажа и разных там убийцах. Только ты вряд ли согласишься. Уже завтра утром передумаешь.

– Да чтоб тебя разразило! Я еще как серьезно.

– Ну-ну! – сказал Дэн, хмыкнув в свой бокал. – Прекрасно! – Он воздел толстый палец. – В начале января мне надо быть в Англии по делам. Со мной поедет Мелитта, твой кузен Род с Дженни, а еще, вероятно, Франсин и Харви. – (Дэн всегда путешествовал как император, со свитой из друзей.) – Сначала мы поедем в Суссекс, в деревенский дом Гэя. Но утром первого февраля уже точно будем в Лондоне. Как думаешь, сумеешь проделать весь этот путь и встретиться со мной в номере отеля «Королевский багрянец» в десять утра первого числа? Подумай хорошенько, мой мальчик. Тысяча фунтов, без дураков – даже ты не откажешься.

Еще две снежинки закружились в воздухе, но их тут же унесло порывом колючего ветра. Кент оглядел Пикадилли, мысленно потуже затягивая пояс. Итак, у него получилось. Он победил или, во всяком случае, победит через двадцать четыре часа, если сумеет продержаться. А в целом у него сложилось впечатление, что почти все из уверенно предсказанного Дэном оказалось неправдой.

Жизненный опыт? Материал для книг? В данный миг он не знал, смеяться ему или браниться. Ничего из того, что он пережил, даже близко не походило на приключение. Может, самому Дэну, отправившемуся после Великой войны[2] в Южную Африку на судне для перевозки скота, и привиделось в том удивительное приключение или некий мистический опыт, впрочем Кент сомневался. В гробу он видел подобные увеселения. Не было там ничего, кроме скуки и работы, работы на износ, от которой – не будь он таким крепким парнем – он сломался бы еще в первые две недели. Ему помогало врожденное упрямство. А о человеческой природе он узнал бы ровно столько же, если бы прожил все это время в меблированных комнатах в Йоханнесбурге, и приключений там было бы не меньше.

Однако же он на месте. Почти неделю назад он сошел с борта «Вольпара» в Тилбери с жалованьем помощника кочегара в кармане, которое спустил в грандиозной попойке с двумя товарищами по команде. Возможно, со временем, когда события обрастут байками и анекдотами, они все же начнут восприниматься как приключение в дальних морях. Но в данный момент он сознавал только, что адски голоден.

Кент подошел чуть ближе к великолепным вращающимся дверям отеля, который белой башней возносился над Пикадилли. Он видел, как уборщицы в вестибюле домывают мраморный пол; ковры беззвучно раскатывались, ложась на место, и тишину раннего утра нарушало только эхо шагов.

«Королевский багрянец» был респектабельным, но не самым дорогим заведением. Дэн Рипер всегда останавливался здесь, впрочем он обычно снимал сразу пол-этажа и в итоге платил как за «Савой». Но, как объяснял Дэн, это дело принципа: никогда не позволяй дорогим гостиницам драть с тебя плату за одно только имя. Кроме того, управляющим здесь был свой, выходец из Южной Африки и его друг. В год коронации[3] они пристроили верхний этаж, который, как обещалось, должен был стать новым словом в представлении о роскоши, что тоже прельстило Дэна.

Кристофер Кент подошел еще ближе. За стеклянными дверями было тепло, тепло и дремотно, и там можно отдохнуть в удобном кресле, пусть и с пустым животом. Заглядывая в вестибюль, он сознавал, что испытывает беспричинную обиду на Дэна – Дэна, великодушного père de famille[4], только без всякой семьи, Дэна, который с радостью пошел бы на любые хлопоты, лишь бы сэкономить при сделке лишний фартинг. Прямо сейчас Дэн наверняка еще лежит в постели в доме Гэя в Суссексе, уютно зарывшись в одеяло. Но уже скоро он будет здесь, со всей своей свитой из друзей и помощников. Кент мысленно перечислил их. Мелитта, жена Дэна. Франсин Форбс, его племянница. Родни Кент, кузен Кристофера, со своей женой Дженни. Родни был политическим консультантом Дэна. Харви Рейберн, большой друг семьи, скорее всего, тоже приедет. И через день все они окажутся в Лондоне…

Теперь уже живот свело настоящей судорогой. Кент и не подозревал, что можно быть настолько голодным.

Краем глаза он заметил что-то белое, на этот раз слишком крупное для снежинки. Оно планировало с неба, задело его плечо, и он непроизвольно протянул руку. Оказалось, это небольшая, сложенная пополам карточка, такие выдают, когда заселяешься в гостиничный номер. На ней красными буквами было написано:

Отель «Королевский багрянец»

Дата: 30 января, 1937

Номер: 707

Регистрация: 21/6 (двухместный)

В стоимость входит номер с ванной и завтраком. Отель не несет ответственности за сохранность ценных вещей, не сданных на хранение в сейф управляющего.

«Номер с ванной и завтраком…» Кент уставился на карточку: сначала ему показалось, из этого можно извлечь отличный сюжет, но затем он с робким изумлением понял, что этому клочку бумаги можно найти практическое применение.

Он вспомнил, как устроена эта система. Заходишь в обеденный зал, называешь свой номер либо официанту, либо служащему, который сидит при входе с журналом. Затем тебе подают завтрак. Если он смело войдет и уверенно назовет свой номер, то сможет неплохо позавтракать, после чего выйдет оттуда и скроется в неизвестном направлении. Почему бы нет? Откуда им знать, что он не живет в этом номере? Сейчас только половина восьмого. Вряд ли настоящий постоялец спустится так рано, да и все равно дело стоило того, чтобы рискнуть.

Эта мысль пришлась ему по душе. Хотя он оставил в ломбардах почти все свои пожитки и нуждался в услугах парикмахера, костюм на нем был по-прежнему приличный, а побрился он накануне вечером. Кент протиснулся сквозь вращающиеся двери в вестибюль, на ходу снимая пальто и шляпу.

Это была довольно безобидная форма мошенничества, однако Кент внезапно понял, что еще никогда в жизни не чувствовал себя таким виноватым. Пустой желудок не прибавляет уверенности в себе, и потому ему казалось, что все вокруг приглядываются к нему или даже читают его мысли. Пришлось взять себя в руки, чтобы не пронестись через вестибюль так, словно он спасается от погони. Но похоже, поглядел на него только портье за стойкой – в аккуратной темно-синей униформе, принятой во всех гостиницах того же класса, что и «Королевский багрянец». Кент непринужденно миновал вестибюль, затем уставленную пальмами зону отдыха и вошел в просторный ресторан,