Пирожки со вкусом преступления - Селия Брук

много. Кейт и Эми уже поставили выпекаться в три раза больше тарталеток, чем обычно. На кухне не было ни одной свободной поверхности, которая не была бы заставлена формами для выпечки и замешивания теста. В воздухе, как цветочная пыльца волшебных фей, витали мука и сахарная пудра. Мэри удостоверилась, что все под контролем, и принялась складывать картонные коробочки для упаковки заказов. К моменту открытия у дверей пекарни скопилась небольшая очередь. Кейт и Эми пребывали в предвкушении. Похоже, именно о таком ажиотаже они обе мечтали, когда обсуждали свое будущее дело. «Интересно, а что бы я делала, если бы у меня не было помощниц? – подумала Мэри. – Наверное, закрыла бы пекарню и сбежала бы на край света».

– У тебя сегодня тарарам, – констатировал Эммет, когда спустился в «Сладкие грезы», привлеченный шумом веселья под окнами. Столики перед входом были заняты, а на улице перед пекарней было не протолкнуться. Мэри похлопала его по руке и провела на кухню, потому что внутри разместиться было уже негде.

– Чувствую себя обделенным, – со смехом воскликнул он, – мне кажется, сегодня я останусь без любимых тарталеток.

В этот момент Кейт с грохотом выставила на стол противень с очередной партией свежевыпеченных тарталеток.

– Вот видишь, – успокоила его Мэри, – тебе точно достанется.

– Сегодня мы точно можем ничего другого не печь, – улыбнулась Эми, которая порхала между залом и кухней так быстро, что едва успевала касаться земли, – спрашивают только тарталетки.

Эммет сел за рабочий столик, и Мэри поставила перед ним чашку чая.

– Извини, не могу составить тебе компанию, – извинилась она, – мы зашиваемся.

– Так давай я помогу, – предложил Эммет, вонзаясь зубами в любимую тарталетку, – только доем!

– Против мы точно не будем, – хихикнула Кейт. Они с Эми переглянулись и обе сделали заговорщицкий вид, а потом прыснули со смеху. Мэри знала, что они считают, будто Эммет в нее влюблен, и постоянно между собой обсуждают этот факт, но сделала вид, что пропустила их забавы между ушей.

– Присоединяйся, – кивнула она, – но тебе придется снять свой пиджак и надеть фирменный фартук.

– Всегда мечтал это сделать! – провозгласил Эммет, приподнимая в знак согласия чашку с чаем.

– Ты видела, он оттопыривает мизинчик! – тихонько прошептала Эми на ухо Кейт, и они обе опять засмеялись. Эммет только улыбнулся. Он считал себя достаточно взрослым, чтобы не обижаться на дурашливых девушек.

* * *

Через час стало совсем тяжело. В пекарне уже нечем было дышать. Обслуживая клиентов, взмок даже Эммет. Когда-то в юности он подрабатывал официантом в одном из отцовских ресторанов, когда Сандерс-старший решил, что сыну будет полезно научиться ресторанному делу, прочувствовав профессию с самых низов. Так вот сегодня ему пришлось гораздо тяжелее, чем в самой сложной запаре лондонского ресторана «Гато». Хотя, судя по всему, Эммет получал удовольствие от происходящего. Он носился между кухней и стойкой в фирменном лиловом фартуке «Сладких грез», разнося и упаковывая заказы и успевая при этом мило поболтать с покупателями.

К обеду в пекарню заглянула Бет, которая умудрилась втиснуться в переполненное помещение вместе с инвалидной коляской, в которой сидела грозная и надутая леди Брайтли. Перед ее насупленным взглядом гости сами невольно расступались, освобождая дорогу. Бет припарковала леди Брайтли у одного из столиков и махнула рукой Эммету:

– Мы здесь! Привезешь нам какао и бриошь с кремом?

Леди Брайтли неодобрительно посмотрела на Эммета и прищурилась, словно не ожидала его увидеть.

– Все в порядке. Мэри, очевидно, просто занята на кухне, успокоила ее Бет.

Эммет через две минуты просочился к столику и поставил перед ними две чашки: какао для леди Брайтли и чашку чая с мятой для Бет. На тарелочке с малиновой каемкой лежала парочка пухлых бриошей.

– Тебе обязательно было приходить именно сегодня? – рассмеялся Эммет.

– Я должна быть в гуще событий! – объяснила Бет. – А сын леди Брайтли уже давал мне выходной вчера, поэтому сегодня я не могла прийти без нее. Джонатан очень несговорчив, ты же знаешь.

Эммет подумал, что человек, который нанял сиделку для больной матери, имеет право быть несговорчивым, но промолчал – когда дело касалось детективных загадок, тайн и расследований, Бет теряла остатки здравого смысла.

– Как дела, леди Брайтли? – вежливо осведомился он у старушки.

Леди Брайтли сердито посмотрела на него из-под косматых бровей:

– Страшный человек. Страшные времена. Страшные люди, – ответила она. – Страшная жизнь. Страшно жить. Обманут. Утопят. Дубиной по голове – раз, раз! Страшно, страшно. – Она закачалась над чашкой какао как в трансе. Впечатление было жуткое, но к поведению леди Брайтли все в Уиллоу-Брук давно привыкли. Как и к ее любимому словечку. «Страшным» в понимании достопочтенной леди было все: жизнь, дороги, молодежь, телевидение, машины, чиновники, парковки, супермаркеты, дети, собаки и розы миссис Уотсон. Она рассекала по городу в своей коляске, которую толкала неутомимая Бет, и проповедовала жителям «Страх».

– Полностью с вами согласен! – энергично закивал Эммет.

Бет поднесла чашку с какао ко рту леди Брайтли, изборожденному вертикальными морщинами, и попросила Эммета:

– Посиди с ней две минуты, я навещу Мэри.

Но Мэри, заметив их, сама уже протискивалась между посетителями к их столику.

– Зачем ты ее притащила? – прошипела она на ухо Бет, которая поднялась из-за столика, чтобы обнять подругу. – Она всех тут пугает.

– Да брось ты, все уже привыкли, – махнула рукой Бет.

– Здесь полно туристов, которые знать не знают, кто она такая.

Леди Брайтли, прищурившись, наблюдала за их диалогом.

– Что нового, леди Брайтли? Все по-прежнему страшно? – спросила Мэри, сменив гнев на милость и поправляя скатерть, которую старушка свезла рукой. – Вам принести еще бриошь?

– Страшно, – буркнула леди Брайтли, но подвинула к Мэри пустую тарелочку. – Сладкое, сладкое.

– Эммет, будь добр, принеси нам еще одну бриошь.

– А где твои Траляля и Труляля? – осведомилась Бет, оглядывая зал.

– На кухне. Правда, ты чего пришла? Видишь, мы тут как белки в колесе. Может, хочешь помочь?

– Мне звонила племянница, – взволнованно сообщила Бет, – похоже, Рафферти скоро придет в себя. У него подрагивают веки.

– Веки? – переспросила Мэри. Новости были хорошими, может быть, ей больше не стоило волноваться? Критик оклемается, все расскажет о нападавшем, и Эббот от нее отстанет?

– Ладно. Побегу работать. – Мэри обняла Бет и отправилась обратно на кухню. – Если найду минутку, подойду еще. Не давай леди Брайтли слишком громко митинговать!

Старушка при этих словах сделала обычный надменный вид и презрительно отвернулась к окну. Когда-то эта старая леди была грозой и совестью Уиллоу-Брук. Она содержала школу-пансионат для мальчиков Уиллоу-колледже, носила строгие костюмы с высоким воротничком и держала своих воспитанников в ежовых рукавицах. Выпускники колледжа