Когда закроется священный наш кабак - Лоуренс Блок

— А если я найму адвоката-итальянца, — вставил Томми, — станут говорить, что он угрожал судье и избил присяжных.

— Кроме того, — заметил Каплан, — никогда не знаешь, как поведут себя присяжные. Помни, алиби Томми в том, что он был с другой женщиной во время ограбления. Эта девушка — его коллега, и они могут ей поверить, но ты видел статью в «Пост»? Присяжные могут не поверить твоему алиби, потому что твоя девушка врет ради тебя, и в то же время назовут тебя подонком за то, что ты чистил свою морковку, когда твою жену убивали.

— Продолжай в том же духе, — сказал Томми. — Я буду чувствовать себя еще более виноватым после твоих слов.

— И еще, ему будет трудно вызвать симпатию присяжных. Он — большой симпатичный парень, пижон, таких любят в барах, но насколько он понравится в зале суда? Он торгует по телефону, что весьма уважаемо, звонит, советует, куда стоит вложить деньги. Прекрасно. А это значит, что любой простофиля, хоть раз потерявший сотню баксов на биржевой торговле или при подписке на журнал по телефону, придет в суд с претензиями к нему. Одно я знаю точно: я не хочу доводить дело до суда. Я выиграю в суде, я знаю это, либо случится худшее — я подам апелляцию и выиграю повторный процесс, но кому это надо? Это дело не должно дойти до суда. Я хотел бы, чтобы все прояснилось прежде, чем они смогут предъявить обвинительный акт большому жюри.

— Значит, от меня вы хотите...

— Все, что ты сможешь найти, Мэтт. Что угодно, чтобы дискредитировать Круза и Херреру. Я не знаю, что можно обнаружить. Было бы замечательно, если бы удалось найти кровь, их одежду в пятнах крови, что-нибудь такое. Дело в том, что я не имею представления, что можно найти, а ты был копом и сейчас работаешь частным детективом, ты можешь пройтись по улицам, заглянуть в бары, разузнать все. Ты ведь знаешь Бруклин?

— Частично. Я здесь работал время от времени.

— Значит, сможешь сориентироваться?

— Вполне смогу. Но не проще бы вам было найти испано-говорящего? Я знаю достаточно для того, чтобы купить пиво в погребке, но большего от меня не ждите.

— Томми сказал, что он хочет кого-то, кому он может доверять, и был очень тверд в своем желании позвать тебя. Думаю, он прав. Личные отношения значат больше, чем способность спросить: "Me llamo Matteo y сото esta usted?^[21]"

— Это правда, — добавил Томми Тиллари. — Мэтт, я знаю, что могу рассчитывать на тебя, а это дорогого стоит.

Я хотел сказать ему, что он может рассчитывать на свои деньги, но почему я пытаюсь отказаться от дополнительного заработка? Его деньги так же хороши, как и любые другие. Не уверен, что он мне нравится, но мне не обязательно любить тех, на кого я работаю. Если люди вызывали у меня симпатию, я просто брал с них меньше.

Да и не знал я, что могу для них сделать. Дело на Томми выглядело очень неубедительно и могло быть прекращено и без моего участия. Я подумал, что, скорее всего, это Каплан хочет развить какую-то деятельность, чтобы оправдать высокую плату за свои услуги, особенно учитывая то, что все это рассосется через неделю. Может быть, и так, но это тоже не моя проблема.

Я сказал, что буду рад помочь. Сказал, что надеюсь найти что-нибудь полезное.

Томми был уверен, что так и будет.

Дрю Каплан продолжал:

— Теперь о твоем задатке. Думаю, нам стоит отталкиваться от твоей платы за день, или ты берешь почасовую оплату? Почему ты качаешь головой?

— У меня нет лицензии, — ответил я. — Официально я этим не занимаюсь.

— Никаких проблем. Мы можем внести тебя в наши расходные книги как консультанта.

— Я не хочу, чтобы меня вносили в книги. Я не отслеживаю свое время и расходы. Плачу за все из собственного кармана. Мне нужны наличные.

— Как же ты устанавливаешь плату?

— Я определяю примерную стоимость услуг. Если, когда все закончится, я сочту, что должен получить больше, то так и скажу. Если вы не согласны, можете мне не доплачивать. Я никого не поведу в суд за это.

— Несколько необдуманный способ ведения бизнеса, — заметил Каплан.

— Это не бизнес. Я оказываю различные услуги друзьям.

— И получаешь за это деньги.

— А разве нельзя брать деньги за оказанные услуги?

— Не знаю. — Адвокат выглядел задумчивым. — Сколько ты хочешь за эту услугу?

— Не знаю, сколько может понадобиться. Наверное, уговоримся, что вы дадите мне сегодня пятнадцать сотенных. Если что-то случится и мне понадобится больше, я дам вам знать.

— Полторы тысячи долларов. И конечно, Томми не может знать точно, что он получит за эти деньги.

— Нет, — ответил я. — Я и сам не знаю.

Каплан прищурил глаза.

— Для задатка это многовато, — сказал он. — Я думал, что трети этой суммы будет достаточно для начала.

Я вспомнил моего приятеля, торговца антиквариатом. "Ты знаешь, что такое торговаться?" Каплан явно знал.

— Не так уж это и много, — ответил я. — Это один процент от суммы страховки, а ведь страховка — одна из причин, чтобы нанять сыщика, верно? Страховая компания ничего не заплатит, пока Томми не будет вне подозрений.

Каплан был немного удивлен.

— Это верно, — признал он. — Но я не думаю, что это причина, чтобы нанять тебя. Компания все равно заплатит, рано или поздно. Я не говорю, что твоя цена необоснованно высока, просто она кажется непропорционально большой для первоначального взноса, и...

— Не спорьте о цене, — отрезал Томми. — Сумма кажется мне вполне приемлемой, Мэтт. Единственная проблема в том, что я сейчас стеснен в наличных средствах и найти полторы тысячи долларов наличными...

— Может, твой адвокат сможет тебе их предоставить, — предложил я.

Каплан считал, что все это неправильно. Я вышел в холл, пока они разговаривали между собой. Секретарша в приемной читала журнал «Фэйт». На стенах висели слегка подкрашенные и вставленные в антикварные рамки гравюры, изображавшие сценки из жизни деловой части Бруклина девятнадцатого века. Я как раз их рассматривал, когда дверь в офис Каплана открыли и меня пригласили войти.

— Томми собирается занять деньги, полагаясь на страховку и наследство жены, — сказал адвокат. — Я могу дать тебе полторы тысячи долларов. Надеюсь, ты не откажешься оставить расписку о получении этих денег.

— Конечно, не откажусь, — ответил я.

Я пересчитал банкноты. Там было двенадцать сотенных и шесть пятидесятидолларовых, они все лежали беспорядочно. Такое чувство, что у всех только такие наличные и водятся, адвокаты не исключение.

Он написал расписку, а я подписал ее. Он извинился за ту неловкость, что возникла при обсуждении моей оплаты.