Сердце знает - Кэтлин Игл

и я. Если мы подстреливали оленя, он всегда отрезал кусок мяса и оставлял его для ванаги. Нужно кормить духов. Может, это выглядит как простое суеверие, но, на самом деле, это… — он прокручивал эту мысль в голове, роясь в памяти, заново обдумывая. — На самом деле ты проявляешь уважение, признательность, — он посмотрел на нее и удивился, даже обрадовался, заметив ее интерес. — Я сделал это сегодня.

— Подстрелил оленя?

Он покачал головой: — Я накормил духа цыпленком. Сегодня рано утром я ходил на кладбище. Конечно, вместо цыпленка должна была быть васна. Ну, ты знаешь, пемикан[4]. Но у меня его нет, поэтому я взял то, что было. Цыпленок на двоих, замаринованный в горчичном соусе. В общем, тот, которого я приготовил вчера вечером, — его лицо осветилось слабой улыбкой. — Наверное, я настоящий индеец двадцатого века, а? Я накормил духов цыпленком из магазина, а сказал, что у него вкус, как у гремучей змеи.

Хелен тоже улыбнулась.

— Не знаю, почему я тебе все это рассказываю, — сказал он. — Десять лет назад я бы не рассказал об этом никому из твоего мира.

— Это было…

— Точнее тринадцать лет назад. Я знаю, — он опять потянулся за ее рукой.

Она позволила ему взять ее и, на мгновение сжав его руку, легко поднялась со ступеньки, все еще прижимая к груди свою одежду. Дружественное, но прощальное пожатие.

Он засмеялся: — Ты боишься меня, Хелен?

— Конечно, нет, — сказала она слишком быстро и тоже засмеялась. — Даже сейчас, когда я, скажем так, не совсем одета, я чувствую себя в безопасности. Это свойственно женщинам.

Он кивнул, заинтересованный, но не убежденный.

— Поэтому мне лучше одеться.

— Хорошая мысль.

Она поднялась на крыльцо, остановилась, и теперь стояла прямо за его спиной. Ей хотелось, чтобы он что-нибудь сделал. Она не знала, что, но хоть что-нибудь.

— Если ты не хочешь слышать ничьи голоса, тебе, наверное, нужно отказаться от этого назначения.

— Это вызов? — Он поднял на нее глаза и долго изучал, пока она не испугалась того, что он может прочитать в ее глазах. — Ты считаешь, что я теперь его боюсь? Ты думаешь, что если я бросил на землю кусок мяса, я… — он покачал головой, и яркий огонь в его черных глазах потух. — Я сделал это просто так, на всякий случай. Разве это может что-то испортить?

— И это помогло?

— Ничего не изменилось, — он пожал плечами. — Просто какая-то цепь из ничего. Ничего не связано с тобой. Ничего не связано с духами. Ничего не нужно бояться. — Он рассмеялся невесело и встал: — Ничего, кроме сбежавшего горе-водителя. Ничего, кроме тела, гроба и ямы в земле. Ничего, кроме друга…Чертова уйма таких «ничего», когда ты думаешь об этом. — Их глаза встретились. И опять вспыхнул огонек: — И ты, Хелен, совсем не мышка в норке. Это уж точно.

Не мышка в норке.

Ну, хорошо, а как насчет волка в овечьей шкуре? Хелен не могла рассказать Ризу, что она, в действительности, делала здесь, и, конечно, она сделала плохой, даже глупый ход, когда намекнула о своих подозрениях по поводу смерти его отца. Что она хотела доказать? Как и все остальные, она глупо надеялась, что он еще какое-то время поживет здесь. Неужели она ничем не отличается от тех, кто жаждет хотя бы постоять в его тени, услышать его шутку, погреться в лучах его улыбки, только потому, что он — это он? Неужели он царит во всех сердцах так же, как он царит в ее сердце?

Она играла с огнем и понимала это. Это был риск, на который она не могла осмелиться. Она была не просто женщиной, влажной после горячего душа, в его рубашке, которую, она была уверена, он носил, потому что она чувствовала его запах и его… Проклятье!

Она была матерью. Матерью, а не просто женщиной. Она не имела права играть безопасностью своего сына, а это было именно то, что она делала всякий раз, когда оказывалась рядом с Ризом. Она не могла позволить себе рисковать. Это было искушение, вызов, иллюзия, которая могла уничтожить ее жизнь. И это почти произошло.

Вызов судьбе может стать привычкой. Открыто бросить вызов судьбе и, воспользовавшись случаем, в одиночку перевернуть мир — это большое искушение. Неожиданное искушение для Хелен, которая никогда не считала себя способной на столь рискованную игру. Но теперь, когда она стала такой, она нашла способ выделить для новой Хелен, Хелен-игрока, специальный уголок в своей душе. Она вела обыкновенную разумную жизнь, и она нашла в себе силы продолжать ее вести. Хелен, которая поставила на кон деньги за аренду, была не настоящей Хелен. Настоящая Хелен каким-то образом возместила бы эти деньги. Настоящая Хелен была чуткой, работящей, она была хорошей матерью, хорошей подругой, дочерью, вообще хорошим человеком. Она всегда все делала хорошо.

И все-таки та, настоящая Хелен, никогда не была удовлетворена, та, трудолюбивая Хелен. В ней всегда была некая неудовлетворенность, чувство, что она способна на большее, на определенные действия, на определенный риск. Она боялась потерпеть неудачу, но иногда Случай, этот ужасный искуситель, заявлял о себе так явно, что ему невозможно было противостоять. Она уже готова была рискнуть, даже ощущала его вкус. О, этот вкус’. Божественный нектар, в котором, однако, чувствовался привкус металла. От этих мыслей рот Хелен наполнился слюной, а руки стали влажными и липкими. Она мчалась по широкой ленте дороги с новым безупречным асфальтовым покрытием к сверкающему куполу «Pair-a-Dice City»[5], и постепенно ее руки стали сухими.

Она вспомнила, как впервые играла в «блэкджек» в казино в Колорадо. Она была с друзьями, которые пытались свести ее с чьим-то двоюродным братом. Его она забыла полностью, но игру — нет. Хотя она и считала, что хорошо играет в карты, никто не видел ее за игрой. Она не была игроком, но любила наблюдать за игрой. Когда один из игроков ушел, ее спутник предложил заменить его. Она помнила, что в тот вечер была немного нервной, ей не очень нравилась навязанная ей компания, и она все время думала, как бы от них улизнуть. А предложение этого «двоюродного брата» прозвучало как-бы свысока, как будто им было интересно и забавно посмотреть, как она будет барахтаться среди мужчин.

И она рискнула. Она играла осторожно, расчетливо, и ушла из казино богаче на сто долларов. На них она смогла купить Сидни видеоигру, о которой он ее просил, и которая была ей не по карману. Это были случайные