Если хочешь знать… - Лариса Павловна Соболева

бухгалтер высылает на мальчиков. И чтобы ты грешным делом не подумал, будто я трачу деньги на мою дочь, ставлю тебя в известность… Я не тратила твои деньги, детей содержу на свои, а твои лежат на счету. Можешь проверить в любое время, все, что высылает твой бухгалтер, до копейки цело, снимаю только проценты, они на отдельном счету, это уже мой заработок, я удачно вложила, я и трачу. Когда мальчики вырастут, разделю поровну твой вклад и отдам им.

– Не понял, зачем такие сложности?

– Чтобы ты не вздумал попрекать, будто содержал и меня.

– Зачем ты это говоришь? У меня мысли не было…

– Мысли тебе подскажут дома, поэтому упреждаю. Мальчики, – поторопилась она к детям, – везите к машине тележки. Сколько с нас?

Расплатившись, Полина с добрейшей улыбкой помахала Даниилу ручкой и двинула к выходу. Пока он, заплатив за коньяк, выбежал на парковку, их уже не было.

Он подъехал к офису, Феликс уже был…

…на месте, заметив Данилова, вышел из машины, которая стояла рядом с незнакомым микроавтобусом, подошел к нему.

– Я, кажется, опоздал, прошу прощения, – извинился Даниил.

– Мы не так уж и долго ждали, – успокоил его Феликс. – Веди нас в свой кабинет, с него начнем. Ребята!

Крикнув, Феликс вдобавок громко свистнул. Из микроавтобуса высыпали четверо молодых людей в рабочих комбинезонах с чемоданами и большими сумками. Даниил, позвонив охране, чтобы разблокировали вход, повел всех в здание, по дороге разговаривая с Феликсом:

– А что будем там делать?

– Устанавливать полезные штучки, чтобы выяснить, кто чем дышит, шпионаж самый эффективный способ узнать тайны. Это ребята из агентства Будаева, где я работал, у него не просто ЧОП, там все умеют делать, что касается охраны и личной безопасности. В полицию за данной услугой мы не могли обратиться, сам знаешь почему, а Будаев и ребята точно будут держать язык за зубами и помогут, если что пойдет не так. Кстати, его парни, не эти – другие, будут тебя сопровождать везде и доставлять до дверей дома.

– Охрана, да? Их же увидят, а ты говорил, режим обычный…

– Они не станут светиться, но постоянно будут недалеко от тебя. Далее. Мы установим камеры в приемной, в твоем кабинете, в зале совещания, а также в бухгалтерии. Сигнал будет идти на компьютеры фирмы, таким образом, никто не догадается, что ведется наблюдение, поэтому работу по монтажу целесообразно провести ночью, когда никого нет. Да! Срочно отправь куда-нибудь жену на пару дней, в квартире мы тоже установим…

– А дома зачем? – встрепенулся Данилов. – Жене я доверяю.

– Дело не в доверии. Если она будет знать, что ты жив, обязательно выдаст тебя, не желая того. Просто не сможет искренне, убедительно и правдоподобно изобразить горе, это трудно, не каждый артист в кино способен натурально сыграть горе. Еще такой момент… только представь, приходит к ней домой ваш недруг, ставит условия, шантажирует и т. д.

– Нет, – категорично заявил Даниил. – Марина со всеми шантажистами сама справится. Не хочу, чтобы за моей женой подглядывали посторонние.

– Ладно, как скажешь, но я бы на твоем месте…

– Я сказал – нет.

Начали с кабинета, сначала осмотрели пространство, нашли точки с деталями, которые можно использовать в качестве маскировки, и приступили к работе. А Феликс предложил Даниилу уйти в приемную и там поговорить, дабы не мешать монтировщикам, к тому же у него имелись новости. Когда устроились оба в мягких креслах, Даниил поставил на столик коньяк и рюмки, из холодильника, встроенного в офисную мебель, достал лимон и конфеты, но Феликс отказался:

– Извини, мне нужен трезвый ум.

– А я чертовски устал, это такое тошнотворное ощущение – все время ждать пули со всех сторон. С твоего позволения… – И Данилов опрокинул рюмку в рот, заел долькой лимона. – А как насчет кофе?

– Кофе выпью.

Пережевывая лимон вместе с кожурой, Даниил отправился в смежное помещение, эдакая мини-кухня с барной стойкой, кофемашиной, холодильником, микроволновкой и несколькими барными стульями. Феликс последовал за ним, стал на пороге, опираясь плечом о дверной косяк, и наблюдал за суетой хозяина, который не знал, с какого бока подступиться к кофемашине.

– Давай-ка, я попробую, – предложил.

– А ты умеешь с этой штукой ладить?

– Нет, но посмотрю в интернете.

Феликс достал телефон, изучал некоторое время и уверенно загрузил машину зернами, включил, в то же время Данилов, стоявший рядом, попросил:

– Мне тоже кофе, ага? Что за новости? Валяй, я ко всему готов.

– Позже скажу. Не любишь ждать?

– Не в моем положении любить ожидание.

– Привыкай, терпение полезная штука. Почему опоздал? (Ох, и не любит Феликс многозначительные паузы!) Пойми, это не праздный вопрос, я должен знать все, что с тобой происходит.

– Сначала днем сюда приехал твой этот… Терехов.

– Хм, – удовлетворенно крякнул Феликс. – Оперативно работают. Давай подробно и со своими комментариями.

В сущности, беседа со следователем не была длительной, потому Данилов запомнил ее почти дословно. Выслушав, Феликс почесал затылок, но своих оценок не давал, а спросил:

– Итак, сначала тебя выловил Терехов, а потом?

– Нежданно-негаданно с бывшей женой столкнулся и… пообщались.

Судя по унылому лицу и прерывающемуся голосу, встреча прошла не в дружеской атмосфере.

– Так ты женат второй раз? – спросил Феликс и подумал, что про жену в отставке ему тем более нужно знать. – Она была стервой?

– Нет, что ты! Но мы расстались.

– Ммм… А по чьей инициативе?

– По моей… Но Полина сама подала на… как-то так получилось…

В принципе, ясно-понятно: Данилов по натуре закрытый, ему трудно расчехляться, тем более открывать шкаф и показывать там своих маленьких и больших скелетов фактически незнакомому человеку.

– Послушай, в мои обязанности входит сохранить тебе жизнь и найти того, кому ты мешаешь, кто имеет твердые намерения тебя убрать. А я о тебе ничего не знаю. Но должен знать, обязан. Клятвенно клянусь, все твои тайны похороню. У нас целая ночь впереди, выкладывай биографию, похождения и все неприличия. Итак… ты был женат. Детей от второго брака у вас нет, а от первого есть?

– Двое сыновей… а может, и третья девочка моя…

В этом месте челюсть у Феликса сама собой отвисла:

– Как это? Ты не знаешь, твой ребенок или у бывшей твоей жены нет?! Это даже не смешно.

Получив свой кофе, Данилов ушел в приемную, выпил вторую рюмку, дождался, когда Феликс присядет рядом, и выложил как на духу все, о чем не любил вспоминать. История тривиальная, по счету миллиардная, да нет, таких историй тьма тьмущая, человечество перестало их подсчитывать.

С Полиной познакомился на празднике урожая, ее глаза и волосы сливались с красками ранней осени: светло-голубые глаза, с выцветшим небом, а пшеничные волосы – со снопами пшеницы на стендах; полные губы просились, чтобы их целовали, улыбка завораживала, характер дерзкий просто просился укротить его. Оказалось, Полина из соседней деревни, училась в городе в педагогическом и жила в общаге. Они прямо на том празднике влюбились, встречались, он мчался в город, чтобы увидеться хотя бы на полчаса и поцеловать хотя бы один раз. А потом поженились, когда он еще не был крутым, но уже прославился как молодой и талантливый предприниматель-новатор. Скачок в большой бизнес произошел стремительно, идеи рождались, будто их подбрасывали свыше и помогали добрые силы, родились мальчишки, жили не тужили…

– Прошло много лет, и на одном из форумов я встретил Марину… – Данилов отважился на откровения, но все же преодолевал внутреннее сопротивление. – Ну, сам догадайся, что случилось однажды и внезапно.

– Представляю, сам увлекался.

Даниил подскочил, отошел к окну, дальше он, стоя спиной к Феликсу и глядя на фонари во тьме, говорил немного с надрывом:

– Да, я сдался без боя, мозг выключился. Тебе знакомо чувство, когда не можешь дышать, если видишь ее…

– А то! – ухмыльнулся Вараксин. – Чтобы дышать, я просто женился. Но до этого не был женат и у меня не было детей.

Только голову повернул к нему Данилов, профиль у него грозный, наверно, потому, что хмурился и скулы сжимал, речь его стала рваной, быстрой:

– Вот-вот, я ополоумел и хотел одного, чтобы Марина мелькала перед глазами. И сказал Полине, что люблю другую. Но не требовал, чтобы она ушла, не требовал развода, сам не знал, зачем говорю! Но когда сказал, неожиданно понял, что поступил неправильно, видел, какой удар