Луч света в ненастный день - Анна и Татьяна Аксинины

– Какая тебе разница? Главное, что ты за этими двумя, как за каменной стеной. И я с тобой.

Лена с Аллой вернулись на кухню. Николай опять принял таблетку из пузырька.

– Дядя Коля, что с тобой? Ты совсем бледный.

– Что-то я устал, поеду к Нине.

– Мы тут все станем бледные. Давайте мы поедем, проветримся. В Кленовый. Заодно со старушкой пообщаемся.

Энергия Алки придала ускорение всем.

Уже через 2 часа компания подъехала к шлагбауму на въезде в поселок. От шлагбаума шла аллея из настоящего канадского клена. Сквозь деревья виднелись крыши 2-х и 3-х этажных домиков, очень и очень небедных. Алла, не выходя из машины, набрала на телефоне какую-то комбинацию, шлагбаум поднялся.

–Здорово! Какая ты предусмотрительная! – Воскликнул Сергей.

– Ерунда! Задачка для детского сада, – Алла улыбнулась ему.

В конце аллеи начиналась улица красно-кирпичных то ли больших домов, то ли маленьких замков, многие были еще недостроенные. «Это не здесь, давай направо», – уверенно командовала Алла. Вправо, дальше от берега Оби, шла совсем другая улица, домики здесь по большей части были маленькие и старенькие, некоторые ухоженные с огородами и цветами, другие – совсем ветхие и заброшенные. Дорога здесь давно не засыпалась щебнем, была в колеях и лужах. По одну сторону дороги шли участки, по другую тянулся забор из сетки-рабицы, утопающий в кустах малины пополам с крапивой. Это была граница общества «Кленовый». Номеров почти нигде не было, но Алла по карте определила дом Спиридоновой.

– Вон там, в конце у переулка за тем большим новым домом – участок Спиридоновой. На той улице одна осталась старая дачка. Дом отсюда не видно, и хорошо, зато и ей машину не видать. Останови здесь. Я схожу, а вы не высовывайтесь.

Сергей послушно остановился метров за 50 у забора, где было коряво написано «Продам» и номер телефона. Алла натянула на стянутые в пучок волосы кепку-бейсболку, набросила на плечо немодный старый рюкзак и отправилась проведать старушку. Легкий летний ветерок развевал широкую клетчатую байковую рубашку, позаимствованную у отца. «Оверзайз, конечно, в моде, но это уж чересчур». Очки и вовсе сделали её внешность неузнаваемой.

Алла ушла и пропала. Сергей включил радио и нашел какой-то экономический обзор, но Лене совсем не хотелось «сопоставлять динамику индекса Доу-Джонса». Она заскучала и вышла из машины подышать воздухом, который здесь разительно отличался от городского. Запахи травы, влажной земли, цветов, нагретого на солнце дерева… Прислонясь к забору продаваемого участка, Лена смотрела в сторону леса. Он здесь был лиственный: осины, рябины и огромные старые березы. На ветвях шла шумная птичья жизнь, птицы мелькали в листве здесь и там, свистели, пели и кричали наперебой. Жаль Лена не умела по голосам различать птиц, разве что ворону да кукушку. «Сейчас, наверное, забот полно, птенцов выкармливают», – подумала она. И хоть ни единой сосны не было в поле зрения, ей сразу вспомнилось детство на даче в Сосновке. Вспомнилось так отчетливо, как будто ещё вчера она жила там с родителями. И такая тоска сжала сердце!..

Только минут через сорок появилась Алла, с довольной улыбкой. Сразу сели в машину и поехали обратно.

– Все узнала, про всех соседей. Адреса, который я, якобы, ищу, у них нет, это дальше – в Кленовом -1. Валентина Ивановна мне и дорогу объяснила и чаем угостила, и на экскурсию в огород сводила. Скучно бабусе. Соседей-богачей она люто ненавидит. Вот послушайте, – Алла включила диктофон, раздался скрипучий старческий голос:

– Понастроили коттеджей вокруг. Огородом не занимаются, приезжают на пьянки-гулянки. Шашлыки жарят, дымят. Ни сна, ни отдыха, как заведут свою музыку – хоть святых выноси! А еще эти машинки трещат, ну, косилки, и бензином воняют. А вот этот, за моим огородом, самый большой дом на улице на 2 участках стоит. И все им мало! Хозяин еще и берег «прихватизировал». Там теперь огорожено, не подойти, причал сделали, и лодки моторные гоняют. Еще и сторожу стали доплачивать, он теперь по три раза в день с обходом ходит, все у тех домов, да по берегу вдоль реки, а в этот конец и не глядит. Сторож довольный, забор вкруг всего сделали, охранять легко стало, а с нашей улицы в лес не пройти, крюк делать приходится.

Фамилия соседа Чирков, а зовут Александр. Это точно, потому, что я ещё кассиром в то лето работала, когда он здесь появился. Домик уже был, только он его достраивал два года. А берег он сам захватил. А кто же с ним спорить будет? Одни пенсионеры были, почитай. А он с татуировками, тюремщик, видать.

А друг его, Борис – это приличный человек. Он мне недавно телефон подарил. Так просто, даром отдал! А дело было так. Я пришла скорую соседке Гале вызвать, давление подскочило, в мой телефон кричу – совсем меня не слышат. Побежала к ним, ближе всех они.

Борис в скорую помощь дал позвонить, а потом говорит, какой старый у вас сотовый. Хотите, я вам свой отдам, у меня есть другой, ненужный. И привез, отдал, научил, что нажимать.

Мне только дочке звонить когда, да вот если в скорую. Дочка-то у меня не больно любит на огороде вкалывать, и внук такой же бездельник. Это она его избаловала, все жалела, что без отца растет. И папаша его непутевый был, семью бросил…

– Ну, это можно пропустить. Здесь про дочку и её семью. А вот кое-что интересное. Про тот день, накануне прыжка в воду.

– Но не все его гости такие, как Борис, часто еще один мужчина приезжал, то один, то с женой. Она такая видная, на машине, сама за рулем, одевается дорого. Но скандальная! Как приедет, вечером крик стоит. Пить совсем не умеет, как разорется, трое мужчин ее успокоить не могут. В тот вечер тоже орала, потом он её повез на катере кататься, светло вечером, июнь же. Так она ещё и на катере что-то кричала, мотор перекрикивала. Еле успокоили.

– Это в какой же день было, в прошлый выходной? – уточняет Алла.

– Нет, в позапрошлую пятницу, 22 июня, кино я смотрела по телевизору, пришлось окно в ту сторону закрыть.

– Как же вам не повезло с соседями! А что сейчас так тихо, спят что ли?

– Нет, их нет никого, до пятницы не будет. В будние дни тихо у нас тут, даже стройка вон в том доме чего-то остановилась, может деньги кончились. А то все шумели с утра до вечера.

– Ну,