Идеальная деревня - Дж. М. Хьюитт

на каракули. А это и правда всего лишь каракули. Цвета, формы, квадраты, и ни одна часть рисунка не напоминает фигуру, которую можно опознать. Вивасия хмурится. Некоторые линии нарисованы карандашом, ручкой. Толстая черная подозрительно похожа на подводку для глаз. Бумага старая, отсыревшая, грязная. Был ли этот листок у детей, когда они появились? Если да, то как она не заметила?

Девочка и мальчик глядят на нее пустыми глазами.

– Мило, – воркует Вивасия.

Дождь хлещет в оконное стекло, и Вивасия содрогается при мысли, что малыши могли бы сейчас торчать на улице. Если бы она не нашла их тогда…

Они были промокшие там, у колодца, в облепившей тела одежде.

Воспоминание потрясает ее до глубины души. Чтобы справиться с негативом, Вивасия думает о кроватях наверху, застланных свежим бельем. Мысль эта немного успокаивает ее, но голова переполнена сотней других проблем.

Родители детей… Ищут ли они их?

Отвратительное явление, вылезшее из колодца…

Долго ли будут торчать здесь представители закона?

Вивасия поворачивается к Робу:

– Полицейские все еще там?

Он качает головой:

– Они огородили колодец, но сами ушли и тент забрали. – Роб с любопытством глядит на нее. – Как по-твоему, что случилось?

Вивасия шумно вздыхает:

– Я не знаю. Этот колодец, крышка, которой его накрыли… Она не слишком хорошая. Рискованно было оставлять колодец в таком виде на долгое время.

Роб задумчиво кивает:

– Я слышал. Говорили, что жаловались много раз.

Вивасия садится и спрашивает:

– Кто так сказал?

– Эстер и Рут тоже, и другие. По их словам, колодец всегда был открыт и представлял собой угрозу для безопасности.

Вивасия закусывает губу.

– Они сказали это полиции?

– Да. Можешь себе представить, как те ухватятся за это. – Роб умолкает. – Прости, Вивасия. Это, вероятно, было для тебя ужасным потрясением.

Она передергивает плечами. Как будто чудище вылезло из сточной канавы. Потрясение – это еще мягко сказано.

– Когда ты видела его в последний раз? – спрашивает Роб.

Встав, Вивасия отвечает:

– Меня уже допрашивали.

Роб поднимает руки вверх:

– Да, конечно. Извини. – Он хлопает рукой по дивану. – Я такой бестактный. Прошу тебя, садись.

Но Вивасия остается стоять.

– Мы теперь в порядке. Спасибо, что заглянул к нам.

Ей не нравится, как легко он говорит при детях о том, что появилось из колодца Девы. Не нравится его сегодняшний тон – тон человека, имеющего какие-то права.

Мысль о необходимости иметь кого-то, кто присмотрит за детьми, вылетает у нее из головы. Все, чего ей хочется сегодня вечером, – это побыть наедине с детьми.

Мгновение Вивасии кажется, что Роб станет возражать. Вместо этого он выпивает вино, задерживаясь взглядом на детях. Затем, бодро попрощавшись с малышами, уходит.

Вивасия садится на освободившееся место – по ребенку с каждой стороны.

Она действительно проводит весь вечер, пытаясь разговорить детей. Прощупывает почву, осторожно, как привыкла делать, когда к ней попадали тревожные приемыши.

– Где ваша мама? – спрашивает она. – Откуда вы сюда пришли?

Вивасия обращается с вопросами к Розе, потому что, хотя девочка пока не произнесла ни слова, кажется, из них двоих она более внимательная, более восприимчивая.

Однако нет никаких признаков, что Роза хотя бы слышит ее.

Вивасия берет девочку за руку. Маленькие пальчики тяжело и неподвижно лежат в ее ладони.

– Ты можешь… можешь показать мне путь, которым вы пришли?

Роза долгое время молчит и не двигается. Затем, когда Вивасия уже начинает придумывать следующий вопрос, девочка пододвигается к краю дивана и сползает на пол.

Она стоит лицом к Вивасии, держа ее за руку.

У Вивасии в груди тревожно стучит сердце, она глядит в окно.

Только что стемнело.

– Я не имела в виду сегодня, – говорит Вивасия, слегка недовольная собой.

Роза влезает обратно на диван и напряженно усаживается рядом с ней.

– Думаю, пора спать, – решает Вивасия. – Давайте-ка устроим вас удобно, чтобы вы хорошо выспались.

Дети молча поднимаются за ней по лестнице, послушно идут следом в третью спальню, где застланы две кроватки.

Вивасия подобрала Розе и Далласу спальную одежду – мягкие хлопковые пижамки для пятилетних детей. Оба тонут в них, хотя Вивасии кажется, что эти малыши, вероятно, старше.

– Ты знаешь, сколько тебе лет, Роза? – спрашивает она, раздевая девочку.

Та серьезно смотрит на нее – таким прямым взглядом, что у Вивасии начинает часто-часто биться сердце.

Она не думает, что девочка ответит. До сих пор та еще не произнесла ни слова, поэтому Вивасия откидывает одеяло и приглашающе похлопывает рукой по простыне. Но тут Роза поворачивается к окну и решительно тянет руки к подоконнику.

Там стоят маленькие фигурки. Напоминания о том времени, когда дом принадлежал Кей. Крошечные мышки, собачки, девочки, флакончики… Безделушки, до которых у Вивасии не доходят руки; она не может ни выбросить их, ни хотя бы убрать в шкаф.

Роза выбирает несколько, как будто случайным образом, и ставит на коврик у кровати. Даллас садится на корточки и рассматривает их.

Вивасия беспомощно наблюдает за детьми и берет одну фигурку. Это глиняный щенок, вероятно одна из ранних работ Стефани.

– Ты любишь собак? – спрашивает она Розу.

Девочка поджимает свои крошечные губки, слегка хмурит лоб. Она встает на колени рядом с братом и указательным пальцем дотрагивается до всех фигурок по очереди.

У Вивасии холодок пробегает по шее. Ледяные пальцы прикасаются к спине. Сердцебиение приходит в норму. Как в тот момент, когда Розе удалось сказать ей свое имя, женщина, чувствуя себя спокойной и сосредоточенной, произносит:

– Семь. Тебе семь лет.

Вивасия невероятно довольна – между ней и Розой установилась прочная связь.

Она смотрит на Далласа, который по-прежнему сидит на корточках, глядя на выбранные Розой фигурки.

– А Далласу тоже семь? – спрашивает Вивасия и затаивает дыхание, желая, чтобы Роза сказала: «Да, ему тоже», хотя бы кивнула или покачала головой, это уже было бы кое-что. Вместо этого Роза снова трогает семь фигурок одну за другой. Бессловесное подтверждение – да, они с братом одногодки.

Близнецы!

Вивасия и так это знала – их рост, черты лица, – догадаться нетрудно. Но получить подтверждение – это волнительно. Превосходная маленькая готовая семья: один ребенок каждого пола.

Совсем как раньше.

Только на этот раз все получится.

Вивасия помогает детям улечься, согретая тем, что оба позволяют себя обнять. Они не отвечают на ее объятия; их руки безвольно вытянуты по бокам, но когда она прижимает к себе Далласа, тот наклоняет голову и его маленькое личико ложится в изгиб ее шеи.

Вивасия держит его так еще немного. Этого бесценного мальчика.

Ее бесценного мальчика.

Она оставляет дверь приоткрытой и не