Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

целью? – Митараи остановился и замолчал. Немного подумав, он продолжил: – Маловероятно, что он разулся перед тем, как забраться на крышу, – в носках гораздо легче поскользнуться. Тогда он и носки снял бы… Хм…

Мой друг посмотрел наверх. Затем наклонился к окну и отодвинул край занавески.

– Отсюда можно увидеть Фудзинами Хэйм, хотя деревья немного мешают. Веранда квартиры четыреста один освещена – должно быть, супруга господина Таку сейчас дома. В квартире триста один тоже горит свет. А в пятьсот первой – нет; значит, Леона не дома. С третьего этажа обзор лучше?

– Думаю, да, – ответил Юдзуру.

– Сев на крышу так же, как господин Таку, я буду повернут спиной к дому, а лицом – к лавру. Интересно, может быть, господин Таку пытался поговорить с деревом… что думаете, Миюки-сан?

– Ну, не знаю…

– Вы знаете, зачем Таку забрался на крышу?

Миюки отрицательно покачала головой.

– Понимаю. Если у вас есть еще какие-то идеи, то прошу, поделитесь, – сказал Митараи и вернулся на свое место.

– Митараи-сан? – Миюки обратилась к нему, больше не пытаясь уйти.

– Что?

– Вы сможете разгадать эту тайну?

– Да, собираюсь это сделать.

– Здорово. Я вам помогу!

– Да, прошу вас.

– Таку действительно кто-то убил?

– Это кажется мне весьма вероятным.

– Но кто? И почему?

– Я должен это выяснить.

– Верно.

– Миюки, займись ужином! – вдруг вмешался Юдзуру.

– Хорошо. Митараи-сан, вы останетесь на ужин?

– Если не возражаете…

– Да, пожалуйста! В этом доме так одиноко, к нам редко заходят гости…

– Макино уже пришли? – спросил Юдзуру.

– Да, уже здесь. Тогда до встречи, господин детектив. – Миюки поднялась, быстро поклонилась и вышла.

– А Макино-сан – это?.. – спросил Митараи.

– Работник фотоателье по соседству. Родители давно знакомы с этой семьей, еще со времен школы Пэйна. Теперь ателье занимается их сын, и у супругов Макино на пенсии появилось свободное время. Матушка часто просила их помочь по хозяйству – она может доверить им что угодно.

– И где они живут?

– Совсем недалеко, в паре минут ходьбы отсюда. Они все-таки пожилые, им должно быть легко сюда приходить.

– У склона холма, кажется, был магазин игрушек…

– Да, его владелец – Токуяма-сан.

– Какие у вас отношения с его семьей?

– Похоже, родители были с ним знакомы, но мы лично не общаемся.

– Вот как? С какими же местными семьями у вас сложились хорошие отношения?

– Кроме семьи Макино, наверное, никого нет. Но они заработали на фотографии неплохой капитал, благодаря школе Пэйна – знаете, на школьных выпускных, спортивных соревнованиях, экскурсиях и фестивалях…

– Это была начальная школа?

– Да, верно. Кстати, Митараи-сан, вам не показалось, что Миюки – довольно странный ребенок?

– Она, похоже, одаренная.

– Странная девочка. Не такая, как все. Митараи-сан, вы расскажете нам, что произошло с нашей семьей?

– Именно это я пообещал Миюки-тян.

– Загадочная гибель моего брата… А что насчет таинственного дела сорок первого года? Ведь, не раскрыв его, нашу тайну не разгадать, верно? – сказал Юдзуру и едва было не рассмеялся своим смехом бабуина – из его горла вырвался сдавленный смешок. – Довольно многообещающе! Мне правда интересно, справитесь ли вы. В любом случае я хотел бы найти того, кто напал на матушку… Однако трудно поверить, что вы раскроете тайну убийства из прошлого; такие загадки либо разгадывают в течение первого часа, либо…

– Мне часто так говорят, пока сами всё не увидят, – уверенно заявил Митараи, усевшись поудобнее. Юдзуру снова округлил глаза. – В моей практике были случаи куда более загадочные и диковинные.

Юдзуру снова странно рассмеялся. Я не мог понять, какие именно эмоции способны вызвать подобный смех.

– Не могу представить более диковинного случая! Я каждый день читаю газеты вот уже двадцать лет, и мне ни разу не попадалась на глаза статья о чем-то подобном.

– От прессы многое скрыто. Диковинные и загадочные дела могут держать в тайне, пока они не будут раскрыты. Поверьте мне, разгадка по-настоящему большой тайны никогда не появится в обычной газете. К тому же в моей практике не было ни одного случая, когда, начав расследование, я не доводил его до конца. И сейчас не планирую делать исключение!

Юдзуру был в восторге. Он продолжил смеясь:

– Надеюсь, ваша самоуверенность оправдается. Надеюсь, что вы сможете и дальше так говорить, даже после инцидента в Кураями, Йокогама, в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году. – Из-за его издевательского тона казалось, что он желает в точности обратного.

– Можете надеяться, но лучше будет помочь.

– С чем?

– Прежде всего, в поисках петуха. Откуда он?

– Отец привез его из Англии.

– Привез, когда впервые приехал в Японию?

– Нет, кажется, купил его где-то во Франции и долгое время хранил в английском доме. Когда перевозил сюда плотников, механиков и дизайнеров интерьера, захватил и петуха, чтобы установить в новом доме.

– Значит, его сделали во Франции?

– Нет, кажется, в Италии.

– По какому принципу он работает?

– Это как часовой механизм. В коробе управления нужно закрутить колесо винта и установить переключатель на то время, когда вы хотите, чтобы петух двигался, вот и всё.

– Где находится этот короб?

– На третьем этаже, прямо над нами. В комнате, над которой разместили петуха.

– Пока школа работала, петух двигался каждый день?

– Верно.

– Кто за него отвечал?

– Сам отец. Он приходил из школы в одиннадцать пятьдесят, заводил механизм и запускал петуха, потом оставался обедать. Он был чрезвычайно дисциплинированным человеком.

– Прирожденный педагог, верно?

– Да, точно. У англичан и японцев есть кое-что общее – они любят жить и работать по четким правилам. Как жаль, что я совсем не такой!

– Мистер Пэйн приобрел фигуру петуха, потому что она ему понравилась?

– Да, конечно. Отец очень любил изобразительное и прикладное искусство, сам охотился за японскими гравюрами, картинами и антиквариатом. Каждый день после четырех часов он отправлялся в город на поиски. В кабинете отца, который сейчас занимает матушка, очень много образцов каллиграфии и антикварных вещей. Стенной шкаф больше похож на хранилище в магазине антиквариата. Интерьер этого дома спроектировал отец – так же, как и бо́льшую часть здания школы и спортивный зал. Деревья в саду тоже высадили по его оригинальному замыслу.

– Действительно, он же был художником… Но почему же тогда бросил живопись?

– Для меня это тоже загадка. Кажется, в Англии он писал по несколько больших картин в год, а набросков делал во много раз больше! Но, приехав в Японию, он больше не рисовал.

– Обычно бывает наоборот… Сколько было людей, по приезде в Японию начавших писать, хотя раньше они и кисть в руках не держали! Это все тоска по родине… Эдвард Морс[221] –