Танец со смертью - Марина Серова

Навстречу мне, весело улыбаясь, неслась школьница младших классов.

– Ой, извините, – немного испуганно проговорила девочка, чуть не врезавшись в меня.

– Ничего, ты лучше скажи, где у вас находится кабинет директора, – спросила я.

– Давайте я вас туда отведу, – уже более смелым тоном предложила ученица.

– Ну давай, – согласилась я.

Мы пошли по коридору, и вскоре школьница остановилась у двери с табличкой «Директор Синезоров Олег Иванович».

– Ну вот, мы и пришли, – сообщила девочка. – А Олег Иванович вас будет ругать? – вдруг спросила она.

– Ну… не думаю, что он будет меня ругать.

Я не могла сдержать улыбку.

– Он, что же, такой строгий, ваш директор? – поинтересовалась я.

– Только с теми, кто шалит, – серьезно ответила ученица.

– Я буду вести себя хорошо, – пообещала я и постучала в дверь.

– Войдите, – раздался насыщенный баритон.

Я открыла дверь и увидела сидящего за столом мужчину лет пятидесяти, с начинающими седеть волосами.

– Олег Иванович, меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я частный детектив, – начала я, подходя к столу.

Синезоров с удивлением посмотрел на меня. Я достала из сумки лицензию и протянула ее мужчине, а сама села на стул.

Олег Иванович начал изучать мой документ, а потом протянул лицензию мне.

– Так чем я могу вам помочь? – спросил Синезоров.

– Олег Иванович, взгляните, пожалуйста, вот на эту фотографию, – попросила я и, вынув из сумки фото, которое я нашла на даче Людмилы Анатольевны, – протянула директору.

– Да, это наш класс, – сказал Синезоров, внимательно посмотрев на фотографию. – Но все учащиеся уже выпустились. А что вы хотите узнать?

– Мне необходимо узнать про Клементину Веретенникову все. – Я выделила интонацией последнее слово.

– Хм… насколько я знаю, классной руководительницей в этом классе была Селезнева Виктория Михайловна, она преподает литературу и русский язык, – сказал Синезоров и встал из-за стола. – Пойдемте, я отведу вас к ней, – сказал Олег Иванович и направился к двери.

При этих словах меня снова охватила ностальгия по школьным годам. Нет, я не была нарушительницей дисциплины и училась я без троек. Правда, было несколько случаев, когда классная руководительница вызывала моих родителей в школу, но связаны они были с моим юношеским максимализмом, когда я все четко разделяла на «черное» и «белое» и упорно не хотела признавать полутонов. Что поделать, было и такое в моей биографии.

Мы с Олегом Ивановичем дошли до кабинета, который, насколько я поняла, и был кабинетом русского языка и литературы, и директор открыл дверь.

– Виктория Михайловна, с вами хочет поговорить частный детектив, – сказал мужчина. – Заходите, Татьяна Александровна, – пригласил Синезоров.

Я прошла в классную комнату и увидела женщину средних лет, в строгом темно-синем костюме.

Услышав слово «детектив», Виктория Михайловна встала из-за стола, испуганно посмотрела сначала на Олега Ивановича, а потом на меня и спросила:

– А что, Олег Иванович, у нас что-то такое случилось?

– Насколько я знаю, ничего такого не случилось. Но Татьяна Александровна хочет с вами поговорить, – сказал Синезоров.

Директор вышел из классной комнаты, а я прошла внутрь помещения и остановилась посередине.

– Да вы садитесь, Татьяна Александровна, – пригласила Виктория Михайловна.

Несмотря на то что учительница пыталась говорить уверенным тоном, ее немного дрожащий голос выдавал состояние некоторой тревоги. Я решила дать ей немного времени, чтобы справиться с волнением, которое было вызвано моим визитом.

– Вы знаете, Виктория Михайловна, вот я стою сейчас перед партами на середине класса и вспоминаю, как моя учительница русского языка и литературы вызывала меня к доске отвечать урок, – начала я.

– И что же вы отвечали? – слегка улыбнувшись, поинтересовалась женщина.

– Я высказала свою точку зрения на образы Татьяны Лариной и Анны Карениной. Я не могла понять, почему литературные критики сочувствовали изменившей мужу Анне и осуждали Татьяну, которая осталась верна своему долгу замужней женщины. Вот такая интерпретация этих литературных героинь имела место в то время, когда я училась в школе. Может быть, сейчас все и изменилось, но тогда было так. И вот все это я высказала, стоя у доски. Мое выступление вызвало такую бурю, такой шквал комментариев со стороны класса!

– Представляю себе подобную дискуссию, – покачала головой Виктория Михайловна. – Но ведь вы пришли ко мне с какой-то определенной целью, Татьяна Александровна, не так ли? – поинтересовалась Селезнева.

– Да, вы правы, Виктория Михайловна. Я пришла поговорить о Клементине Веретенниковой. Ведь вы были ее классной руководительницей, – сказала я.

– Да, это так. Но все-таки давайте мы с вами присядем, – предложила женщина.

– Давайте, – кивнула я и прошла к первому ряду столов.

Я села за парту, которая стояла ближе к двери. Виктория Михайловна заняла место рядом со мной.

– Так что именно вам, Татьяна Александровна, рассказать о Клементине? – уточнила Виктория Михайловна.

– Все. Все, что вы знаете об этой девушке. Какой у нее был характер, как она общалась с одноклассниками, с кем дружила и с кем враждовала – в общем, все, что вы могли наблюдать в течение того времени, когда вели классное руководство в этом классе, – сказала я.

– Поняла вас, – кивнула Селезнева, – но… – Виктория Михайловна остановилась и удивленно посмотрела на меня. – Ведь Клементина погибла. И я лично присутствовала на ее похоронах. Это произошло несколько лет назад.

– Это все так, – согласилась я. – Но вы не ответили на мой вопрос, Виктория Михайловна.

– Просто… я, признаюсь, тогда была поражена тем, что произошло. Я имею в виду убийство Клементины. Вот никак не ожидала, что Веретенникову могли убить, – сказала Виктория Михайловна.

– Ну почему же? – удивилась я. – Ведь не хотите же вы сказать, что Клементина была бессмертной? Или же вы считаете, что человечество устроено так, что мы не готовы признать тот факт, что умереть могут любые люди, но только не те, с кем мы хорошо знакомы.

– Нет, конечно нет. Я совсем другое имела в виду. Видите ли, Татьяна Александровна, есть люди, которые ну никак не могут подходить на роль жертвы. А есть те, у которых виктимность просто написана на лице. Так вот, Клементина была из числа первых, – объяснила учительница.

– Так, значит, Веретенникова ассоциировалась у вас с образом хищницы? – уточнила я.

– Да, или же агрессора, что, впрочем, одно и то же, – кивнула Селезнева.

– Из ваших слов, Виктория Михайловна, следует то, что Клементина могла и убить, и обмануть, и предать. Я правильно вас поняла? – уточнила я.

– Клементина была яркой личностью. Более того, она была доминирующей фигурой в классе. Ее интеллект и харизма привлекали внимание, но за этой внешне блестящей оболочкой скрывалась темная сторона. Клементина умела манипулировать одноклассниками, она заставляла их чувствовать себя неуверенными и зависимыми от