«Морской чёрт» выходит на берег - Владимир Васильевич Каржавин

Не дав Дружинину ответить, Доброгоров продолжил:

— Горько констатировать, но подлодки типа "Малютка" не оправдали себя. Из 50 построенных до войны лодок только одной из них, что на Черном море, удалось дважды применить оружие и оба раза безрезультатно. А те, что на Тихом океане, вообще в боевых действиях не участвовали. Но у "Малюток" были и достоинства. Первое: возможность транспортировки по железной дороге. А второе: такие лодки вели разведку, доставляли небольшие десанты и грузы.

Сергей понял, что к объекту, который засекли пограничники и рисунок которого лежит у него в кармане куртки, подводные лодки типа "Малютка" не имеют никакого отношения. Но слушать такого человека, как начальник отдела № 250, было интересно.

— Спасибо, — поблагодарил он. — Но я хотел бы услышать о совсем малых подводных лодках.

— О мини-субмаринах?

— Что-то вроде этого.

Снова зазвонил телефон.

— Слушаю! — почти закричал в трубку Доброгоров. — Нет, не разрешаю… никакой самодеятельности. Все!

Немного успокоившись, Олег Николаевич открыл вторую папку, достал несколько фотографий.

— Вот, полюбуйтесь. Это мини-субмарины. Надо отдать должное нашему противнику в войне. Мини-субмарины были у англичан и японцев, но наиболее боеспособные были созданы немцами. Пример — подводные лодки типа "Зеехунд", по нашему "Тюлень". Это серия сверхмалых лодок, которые были разработаны в конце войны. Собирались они на верфях в Киле, Эльбинге, Ульме. Они могли за 6–7 секунд погрузиться на глубину 5 метров. Интересно, что взрывная волна от глубинных бомб таким подлодкам была не страшна, их просто отбрасывало в сторону.

Сергей рассматривал фотографии.

— Подлодки "Зеехунд" трудно было пеленговать, и они хорошо подходили для решения диверсионных задач, — продолжал Доброгоров. — С января по май 1945 года "Тюлени" потопили девять судов союзников, еще три судна были повреждены. Но и более тридцати "Тюленей" было потоплено. После войны нам удалось захватить шесть недостроенных субмарин "Зеехунд", и вскоре состоялся спуск на воду адаптированной для нужд нашего флота трофейной мини-подлодки типа "Зеехунд".

Внимательно прослушав, Дружинин понял, что пора перейти к главному:

— Олег Николаевич, а здесь на Балтике "Тюлени" появлялись?

— Может, и появлялись, но в боях не участвовали. Это точно. Их немцы могли использовать для вывоза из Восточной Пруссии документов, золота, произведений искусств. Морские каналы позволяли это делать.

Дружинин достал аккуратно сложенный вчетверо листок, развернул.

— Что это? — удивленно спросил Доброгоров.

— Это лодка-танк.

Руководитель отдела № 250 взял в руки лист с рисунком, надел очки, чтобы лучше рассмотреть.

— Это что: рисунок военного времени?

— Никак нет, рисунок выполнен два дня назад.

— С натуры?

— Почти…

И Сергей подробно, во всех деталях рассказал историю с пограничниками. Теперь уже Доброгоров внимательно слушал собеседника.

— Уму непостижимо… — негромко произнес он, когда Сергей закончил, — хотя… хотя у меня были сведения, что немцы пытались создать нечто подобное, но только в одном экземпляре. Правда… где один, там и два.

Доброгоров снова внимательно вгляделся в рисунок:

— Мини-субмарины с гусеничным движителем… оригинальное решение, надо отдать им должное. Для спуска на воду не нужно ни специальных стапелей или тележек, ни привлечения вспомогательного персонала. Такой аппарат может быть спущен на воду в любом месте и, в случае необходимости, выйти на берег. Но сама идея субмарины-танка принадлежит не немцам, а итальянцам. Еще в Первую мировую они создали катер-танк, который даже пустил две торпеды по австрийскому линкору. Что было дальше с этим катером, не знаю. Но техническое решение заслуживает внимания.

— Олег Николаевич, а у нас были свои разработки по части мини-субмарин? — спросил Дружинин.

Доброгоров достал из папки еще одну фотографию, и только когда Сергей ее внимательно рассмотрел, начал пояснять:

— В Советском Союзе первой сверхмалой подводной лодкой можно назвать субмарину "Пигмей". Правда, лодка так и не стала массовой. Был изготовлен только один образец, который во время войны угодил в лапы фашистов.

В это время в очередной раз зазвонил телефон. Сергей следил за разговаривающим начальником отдела и понимал, что тот на взводе.

— Ведь я же запретил… запретил проводить сварочные работы! — почти кричал Доброгоров.

Положив трубку, он несколько секунд глубоко дышал. Потом недовольным голосом сказал, обращаясь к Дружинину:

— Простите, Сергей Никитич, но я должен бежать. Там у нас авария. Давайте завтра в любое время.

Доброгорский поднялся, сложил фотографии в папки, которые вернул на их место в шкафу. Подал на прощание руку и сказал:

— Если вас интересует "Пигмей", рекомендую обратиться к инженеру Каретиной. Она о нем знает больше других.

— Инженер Каретина? Она час назад закончила работу, — солидный мужчина в синем халате оторвался от своих приборов и расчетов и окинул взглядом Дружинина. — Где найти? Наверное, на пирсе. Она у нас заядлая яхтсменка.

Пирс, как и причал для катеров и яхт, был небольшой, видимо, им пользовались только свои, кто здесь работал, да приезжие, проводившие частные испытания. Сергей прошелся по дощатой поверхности причала до самого края, выходящего в море, всмотрелся в даль. Четыре яхты не спеша скользили по стихающей к вечеру водной глади. Неожиданно одна из них круто повернула в сторону причала, и уже через пару минут Сергею кто-то махал рукой. Вскоре он понял кто. А когда этот "кто-то", привычно пришвартовав яхту, соскочил на дощатый причал и, стряхнув водяные брызги, откинул капюшон спортивной куртки, Дружинин понял, что не ошибся.

— Здравствуйте, Сергей!

— Мы разве не на ты?

— Ах да, забыла, прошу извинить… здравствуй, Сережа! — Марина улыбалась. — Но какими судьбами?

— Ищу инженера Каретину.

— И как, нашел?

— Нашел, хотя не предполагал, что инженера Каре-тину зовут Марина.

— Эх ты, а еще КГБ, — рассмеялась Марина; в этот теплый вечер настроение у нее было преотличное.

В это время на палубе яхты показался молодой парень. Одет он был примерно так, как Марина: спортивная непромокаемая куртка с капюшоном, вязаная шапочка и спасательный жилет.

— Товарищ капитан, не забудьте сумку, — он подал Марине большую спортивную сумку.

— Спасибо, Денис, — поблагодарила она и добавила: — На сегодня все. Приведешь яхту в порядок.

— Есть привести яхту в порядок, — отозвался тот, которого звали Денис.

Когда Сергей с Мариной немного отошли от места швартовки яхты, Сергей с иронией в голосе спросил:

— Это что еще за "юнга Северного флота"?

— Это мой матрос, — не без гордости ответила Марина.

— Ясно, что не солдат. Но почему "мой"?

— Потому что я яхтенный капитан. А Денис матрос, для которого мое слово на яхте — закон.

— И давно тебя сделали яхтенным капитаном?

— Я сама себя сделала. Три года, прежде чем им стать, я сама была матросом, набирала часы плавания. А после