Дорогое утешение - Евгений Евгеньевич Сухов

в кабинете директрисы магазина за рюмочкой марочного вина и обсуждали имеющиеся проблемы легкой промышленности республики. Зулейха Гинеева, будучи супругой министра, мнила себя также величиной значимой и хмурила брови, говоря о том, что развитие легкой промышленности в значительной мере отстает от роста промышленности тяжелой. И что настало время позаботиться о благосостоянии советского народа, перенесшего такую страшную войну. Мария Николаевна горячо соглашалась с подругой, кивала и подливала вино в хрустальные рюмки.

Вообще, пошивочный и трикотажный цеха при магазине одежды шили весьма добротные вещи. Они нередко выдавались за импортные — болгарские, чешские, румынские и даже произведенные в странах Западной Европы, если, конечно, находились соответствующие ярлыки. Такие одежда и белье шли на «ура», хотя и стоили весьма прилично (как же иначе, вещь качественная, произведенная за границей, значит, никак не может стоить дешево!). Так что будьте добры — раскошеливайтесь. И львиная доля прибыли, разумеется, шла в карман Марии Николаевне Першиловой. Так что деньги у директора магазина одежды «Центральный» водились немалые. На этот счет у Павла Клепикова не было никаких сомнений.

⁂

Этот сентябрьский день выдался для Марии Николаевны весьма суматошным, зато прибыльным. С самого начала работы магазина случился наплыв покупателей, так как этот день совпал с получкой. Существовала еще и вторая причина: отменили карточки, денежная масса в стране увеличилась, и при должной экономии можно было купить что-нибудь из одежды. А тут еще месяц сентябрь — надлежало запасаться теплой одеждой.

В обед приходила супруга министра легкой промышленности Зулейха Кадыровна. Женщина довольно полноватая, она заказала себе пальто из темной шерсти и слегка приталенное, чтобы казаться немного стройнее. Кроме того, она шила здесь себе строгий костюм, так сказать, «на выход», который визуально должен был скрыть излишнюю полноту.

Кроме нее у Марии Першиловой обшивались обе дочери Зулейхи Кадыровны, Алия и Гузель, и даже их собачка породы мопс, которой для прогулок зимой был необходим теплый комбинезон.

Перед самым закрытием магазина приехал «курьер» — так за глаза Мария Николаевна называла этого невзрачного мужчину, ходившего в помятом костюме. В действительности он числился начальником текстильного цеха. Курьер привез собранные с магазинов деньги за неучтенный товар, который они получили из цехов Першиловой в июле и августе и уже успели реализовать. Деньги вышли немалые, и Мария Николаевна, сев за стол, стала пересчитывать купюры, бережно скрепляя пачки резинками, и складывать их в сейф. Когда она закончила подсчет, оказалось, что в сейфе сейчас лежит сто восемьдесят девять тысяч рублей. После того как она поделится с Шацким и выдаст зарплату работницам цехов, у нее останется на собственные нужды более семидесяти тысяч рублей. Неплохая сумма, надо сказать… Но все это будет завтра. А сегодня — хочется пораньше уйти домой, а не как обычно, в девять или десять часов вечера, когда времени только и остается, чтобы поужинать да лечь спать…

Мария Николаевна поднялась, прикрыла дверь кабинета и отправилась закрывать магазин — стрелки часов показывали без семи восемь. Но тут в кабинете неожиданно зазвонил телефон. Некоторое время она боролась с собой — стоит ли подходить, ведь она уже фактически ушла. Несмотря на всю нелюбовь к несвоевременным звонкам, она все же решила вернуться в кабинет. Может, действительно что-то важное.

— Слушаю, — подняв трубку, произнесла Першилова.

— Мария Николаевна?

— Да, это я.

— Немедленно выезжайте домой! Вашу квартиру ограбили, — прозвучал в трубке незнакомый голос. — Нужно, чтобы вы внимательно осмотрели квартиру и сообщили нам, что у вас пропало.

— Что?! Как ограбили?! — ахнула Першилова. — Быть не может! С кем я разговариваю?

— Это говорит старший сержант милиции Фарманчук, Бауманское отделение. — Голос в трубке звучал официально. — Вы бы поторопились, Мария Николаевна.

— Выезжаю! — произнесла Першилова и, бросив трубку, метнулась к двери.

⁂

В квартиру директора магазина «Центральный», специализировавшегося по продаже одежды, Павел попал без всяких сложностей (ключи оказались идеально изготовлены, ничем не уступали подлинным) и сразу же направился в спальную комнату. Именно в них женщины с достатком чаще всего хранили свои сбережения: дорогие ювелирные украшения и деньги.

Клепиков не ошибся. Осмотревшись по сторонам, он подошел к громоздкому платяному шкафу, сделанному из орехового дерева. Легонько потянул за дверцу, открывшуюся беззвучно, и увидел платья, висевшие на деревянной перекладине. Отодвинув их в сторону, в нижнем левом углу шкафа заприметил белую картонную коробку из-под обуви. Когда он ее открыл, то оказалось, что она до самого верха забита пачками денежных купюр крупного достоинства, перетянутыми резинками. Вряд ли это единственные накопления Першиловой. Спешить не следует, нужно поискать еще.

Положив деньги в саквояж, Клепиков обратил внимание на старинное антикварное трюмо, стоявшее рядом со шкафом, ножки которого было сделаны в виде лап какого-то сказочного зверя. Выдвинув верхний ящик, он едва удержался от восторженного вскрика: на бархатных подкладках лежали различные ювелирные украшения, в том числе дорогущее золотое колье с крупными александритами, на которое Павел обратил внимание еще в парикмахерском салоне, когда Першилова села в его кресло.

В просторном зале минимум мебели: широкий стол из дубового массива со стульями, расставленными вдоль сторон; два больших кресла, стоявшие по углам, с журнальными столиками; напротив двери — старинный комод. Выдвинув ящик комода, Павел обнаружил в нем еще несколько золотых безделушек приличной стоимости. Аккуратно, стараясь не потерять ни одну из них, он уложил украшения на дно саквояжа. Можно было бы покопаться еще, наверняка отыщется нечто существенное, однако рискованно: Першилова может вернуться с работы. Стараясь не напороться на чей-то заинтересованный взгляд, он покинул квартиру. Ему повезло: никто не видел, как он проходил в квартиру и как ее покинул. Лишь в глубине двора, у небольшого сарая, где дворник обычно хранит метлы с лопатами и прочую утварь для уборки тротуаров и двора, молодая парочка самозабвенно целовалась, и ей было совершенно безразлично, кто в это время выходил из подъезда.

Когда Клепиков вернулся в свою квартиру, где его в тревожном нетерпении дожидалась Инга, он почувствовал, что чертовски устал. Сказывалось напряжение. Выдохнув, Павел щелкнул замком саквояжа и, перевернув его, высыпал на стол содержимое. Только сейчас, глядя на пачки денег, на гору ювелирных украшений и на рассыпавшиеся по столу золотые изделия, он осознал, насколько удачным оказалось ограбление. Инга и вовсе оцепенела, открыв рот, она созерцала богатство и боялась пошевелиться: а вдруг все эти сокровища ей приснились!

— Давай посчитаем, что там у нас получилось, — обыденным голосом произнес Павел, выводя ее из ступора.

Деньги считали медленно: долго держали в руках каждую пачку, наслаждаясь моментом, после чего откладывали ее в сторону. В происходящее с трудом верилось, но вместе с тем оно являлось