Тайна царского фаворита - Елена Хорватова

На столике у окна были разложены журналы, в основном «Нива», «Будильник» и еще какие-то разрозненные номера «Всемирной иллюстрации».

Пролистав пару журналов, Аня рассеянно заметила:

– Какие старые журналы! Даже позапрошлогодние попадаются. А новости мирного времени мало что безнадежно устарели, так теперь еще и кажутся такими малозначительными…

– Да, нас тут усиленно оберегают от свежих новостей, – согласился Степанчиков. – Вероятно, медики полагают, что нынешние сводки с фронта приводят к душевному унынию, что не способствует ускоренному заживлению ран. Но я, знаете ли, всегда игнорирую советы эскулапов. Пришлось договориться с кучером, чтобы он, выезжая на станцию, привозил лично для меня все газеты, какие только сможет найти в этом диком, богом забытом местечке. Я, например, уже знаю, что после недавнего совещания Ставки с командованием Северо-Западного фронта наши войска опять значительно отступили, пропустив противника вглубь российской территории. У них это называется «спрямить фронт»… Проклятье! Для того ли мы в окопах дрались за каждую сажень земли, чтобы генералы просто так отвели армии, уступив наши позиции немчуре и австриякам?

– И где же теперь проходит линия фронта? – заинтересовалась наконец его рассказами Анна. – Немцы сильно продвинулись?

– А вот изволите ли видеть, – поручик открыл атлас с подробной картой Европы и провел карандашом черту через Ломжу, Верхний Нарев, Брест-Литовск и Ковель. – Может быть, на карте это смотрится и красивее, чем старая линия фронта, ровнее во всяком случае, но других оснований, чтобы оставить прежние позиции, я, ей-богу, не вижу! По мне, так держаться надо было до последнего!

– Господи, какой большой кусок наших земель мы потеряли! – удивилась Анна, впервые получив наглядное представление, насколько за последние месяцы изменилась обстановка на фронтах. – Это граница? А сюда ушла линия фронта? Как далеко! То-то говорят, что вся Москва заполнена беженцами из западных губерний…

– Да, – согласился Степанчиков. – Уже скоро год как воюем, и вот они, наши результаты. Хотите, я распоряжусь, чтобы вам приготовили чай? Вечереет, а нашего отряда с доблестным штабс-капитаном все нет и нет…

Усталая команда военных, а с ней и Елена Сергеевна вернулись затемно. Шли они пешком по лесной дороге – экипаж Елена Сергеевна уступила уряднику, который отправился на станцию, чтобы вызвать по телеграфу судебного следователя. Пропавшая девушка была обнаружена в лесу мертвой и предстояло должным порядком начинать уголовное дознание.

– Анюта, это какой-то кошмар, – говорила Елена Сергеевна. – Сестра милосердия лежала в орешнике с перерезанным горлом. Те страшные крики, что разбудили нас вчера ночью, были предсмертными воплями несчастной. Ее убивали прошлой ночью там, в лесу, недалеко от Привольного. А мы были рядом и не смогли ей помочь! Меня мучает чувство вины. Не знаю, что я буду объяснять Варваре Филипповне и что напишу матери погибшей девушки. Да к тому же, я поняла, что от местных полицейских властей не дождешься никакой помощи в этом деле, – урядника искали часа два, чтобы сообщить ему о трагедии. А когда он прибыл на место, устроил бестолковую суету, замучил нас всех расспросами, долго таскал раненых под дождем туда-сюда и в конце концов заявил, что, согласно параграфу инструкции, урядники самостоятельно заниматься уголовным сыском не имеют права и он, дескать, при получении сообщения о преступлении обязан доложить об этом становому приставу, судебному следователю и товарищу прокурора Окружного суда. И только когда прибудут судебные власти, урядник по-настоящему подключится к расследованию… А сколько уже времени потеряно! К тому же чертов дождь наверняка смыл все следы. У меня бывает чувство, что погода всегда встает на сторону наших врагов.

– Леля, так что же нам делать? – пролепетала Анна. – Ведь нельзя все оставить как есть? Уже не первая девушка в этих местах гибнет! Нужно принимать серьезные меры.

– Вот-вот, девушек убивают, урядник разводит руками, следователь из Окружного суда приезжает и, пару дней покрутившись, уезжает, заверяя, что сделает все, что в его силах… И так до нового убийства. – Задохнувшись от возмущения, Елена Сергеевна перевела дух и продолжила: – Знаешь, эту дикую карусель надо наконец пресечь. Пока мы ждали урядника, я добыла в деревне лошадь и послала человека, чтобы дал со станции телеграмму в Московское отделение Сыскной полиции с просьбой прислать сюда агента.

– А они поедут в такую даль?

– Почему бы и нет? Ведь в маленьких городах нет отделений Сыскной полиции, и уездный исправник нам не поможет, значит, сыскари обязаны выезжать на сложные случаи по всей губернии и даже по окраинам ее, – объяснила Елена Сергеевна. – Пока местные власти в московский Сыск не обращались, думали, что сами справятся, но дело зашло слишком далеко… У меня среди служащих Сыска есть один знакомый, сыскной агент Стукалин, толковый дядька, хитрован, обремененный незаурядным жизненным опытом, подагрой и многочисленным семейством. Надеюсь, он сможет приехать сам. Я размещу его здесь, в Гиреево, поближе к месту обитания покойной девушки, но если он забредет по делам в твое Привольное, придется и там его принимать. Ты, конечно, рассчитывала на покой и уединение…

– Да какой тут может быть покой! – всплеснула руками Аня. – Пусть твой сыщик приезжает, пусть хоть поселится в моем имении, только бы помог. Нельзя же допустить, чтобы убийства продолжались. Девушкам вечерами опасно выйти из дома.

– Анечка, кстати, нам с тобой сегодня придется заночевать в Гиреево, – вспомнила Леля, наливая в таз воду для умывания. – Не возвращаться же в Привольное на ночь глядя. По лесу убийцы шастают… Я, правда, не столько боюсь убийц, сколько с ног валюсь от усталости. До твоего дома я просто не дойду, тебе придется меня тащить, а если призрак снова не даст нам спать, я впаду в невменяемое состояние… А тут – тихая комната и широкая, удобная кровать. И главное – никаких призраков. У меня одна мечта – умыться и уснуть… И чтобы необычных происшествий больше не было. В такие моменты особенно остро понимаешь, что это за ценность – покой…

Но, прежде чем насладиться покоем, Елена Сергеевна решила сделать еще одно важное дело – она пошла в комнату покойной девушки, собрала ее вещи и перенесла их к себе в спальню.

– Пусть этот сундучок и укладка побудут здесь под моей охраной, – объяснила она Анне. – Потом передам их следователю или сыскному агенту. По крайней мере так у меня будет уверенность, что никакая важная для следствия мелочь не исчезнет бесследно.

– А куда же она может исчезнуть? – удивилась Аня.

– Мало ли, – пожала плечами Леля. – Вдруг девушка была хорошо знакома с убийцей, и он решится ночью проникнуть в спальню несчастной и украсть письма, или дневник, или памятную фотографию, или книгу с дарственной надписью, или еще что-нибудь, что может вывести на его след… Вполне вероятно, что преступник – человек не случайный, а связанный с жертвой, и даже довольно близко. Эта версия вполне имеет право на существование.

– Я поражаюсь, откуда тебе известны такие юридические тонкости. Подобное могло прийти в голову только полицейскому, но даже здешний урядник совершенно не озаботился сохранением вещей покойной.