Убийство из суеверия - Мэри Лондон

После слов молодого Тейлора с Эммой Адамс случился бурный нервный припадок. У бедной женщины начались судороги. Перекосившийся рот, блуждающий взгляд — все это говорило о сильнейшем потрясении, произошедшем в ее и без того помутненном рассудке. Заметив, что с нею творится, все бросились ей на помощь, но она исступленно замахала руками, никого не подпуская к себе. И все же двоим удалось к ней приблизиться — лейтенантам Финдли и Берингу. Пока профессор Даллингтон звонил врачу, несчастную, содрогавшуюся всем телом, увели — вернее, унесли — к ней в комнату.

После того как шум в столовой утих, сэр Малькольм продолжал:

— Таким образом, человеком, которого Кевин поджидал в заброшенном доме, оказался не кто иной, как его сестра Элис Адамс. И вы, господин Тейлор, следили за нею, потому что были в нее влюблены и решили узнать, с кем это у нее свидание, как вам показалось, любовное. Каково же было ваше изумление, когда в «сопернике» вы вдруг узнали ее брата!..

— Я никак не мог понять, зачем они решили встретиться в таком месте, — произнес молодой человек, мало-помалу обретавший уверенность в себе.

— И чтобы выяснить столь необычные обстоятельства, вы затаились в темноте и битый час подслушивали и подглядывали. Так что же вы услышали?

— Какие-то обрывки разговора, но, насколько мне все же удалось разобрать, Элис довольно резко отчитывала Кевина за то, что он так отвратительно относится к ее жениху. Кевин отвечал, что это-де ради нее самой, и то и дело ополчался против вас, господин Даллингтон. Извините, но я всего лишь повторяю его слова… «И как тебе не стыдно укладываться в постель со стариком?» — кричал он. Или вот еще: «Этот развратник не только прибирает к рукам коллекцию нашего отца, он еще решил обесчестить тебя!» И тут, да-да, кажется, после этого тон у него вдруг изменился, но, сэр, с вашего разрешения, я не скажу больше ни слова…

— А я вас об этом и не прошу, — сказал сэр Малькольм. — Ответьте только: эта перемена тона, как вы только что заметили, свидетельствовала о переходе от гнева к словам более… ну, что ли… более мягким?..

Патрик Тейлор ответил не сразу — сперва мельком взглянул на профессора:

— Да, мягким, если хотите… А после он снова начал кипятиться. И вдруг выхватил пистолет…

— Могу себе представить, как это было, — признался сэр Малькольм. — Кевин решил уж лучше убить сестру, чем видеть, как она пойдет под венец с профессором Даллингтоном. Так что теперь все ясно — мои предположения подтвердились. Элис Адамс убила брата случайно, обороняясь, а не преднамеренно. Именно это вы и видели?

— Совершенно точно, сэр, — не колеблясь, ответил Тейлор. — После этого она на какое-то время оцепенела, придя в ужас от того, что случилось. Потом вдруг бросилась к Кевину, встряхнула его и закричала: «Нет, нет!» Но, увидев, наконец, что он мертв, вся в слезах кинулась прочь.

— А пистолет забрала?

— Нет, он так и валялся на полу. Во время склоки с братом у нее выпал из рук и фонарик. Она подобрала его и убежала.

— А вы что потом делали? — спросил Форбс.

— Я? О, я был просто ошеломлен всем, что видел и слышал. Я взял фонарик Кевина, чтобы подсвечивать себе по дороге, и пошел обратно, домой к профессору. Правда, сперва я подождал — чтобы Элис отошла подальше. Мне не хотелось, чтобы она поняла, что я видел весь этот кошмар… Потом я вернулся, следом за нею.

— У вас что, был ключ от этого дома? — осведомился сэр Малькольм.

— Ключ? Нет, ключа не было…

— Как же вы тогда вошли? — повысив голос, спросил сэр Малькольм. — Я спрашиваю, господин Тейлор, как вы это сделали? У Элис, невесты господина Даллингтона, мог быть с собой ключ — это вполне естественно, а у вас? Так ответьте же, пожалуйста!

— Ну да, надо было найти какой-то способ. Было поздно, и звонить в дверь я не мог. Тогда мне пришло в голову попробовать войти через музей.

Сэр Малькольм обратился к старшему инспектору, следившему за происходящим с большим интересом, который вскоре сменился изумлением:

— Дуглас, теперь предоставляю вести допрос вам…

— Ах, ну да, как вам будет угодно… Итак, молодой человек, чтобы проникнуть в музей профессора Даллингтона, вы разбили стекло, повернули задвижку и открыли окно…

— Это был единственный способ, иначе пришлось бы торчать всю ночь на улице.