Блики смерти - Наталья Гриневич

семьи родственники, няни, коллеги, кто угодно. Мы должны узнать, могли кто-то забрать ребенка. Может, бабушки, дедушки. И по соседям пройдитесь, спросите, были ли в семье конфликты!

Иван раздал указания и торопливо ушел из квартиры. Он увидел все, что мог, все, что хотел. Больше здесь делать было нечего.

Завадский специализировался на жестоких убийствах. Он был убежден, что в основе любого проявления нездоровой агрессии лежат психологические травмы. Способ убийства и выбор жертвы многое говорил о портрете преступника.

У Ивана зазвонил телефон. Номер скрыт.

— Я вас слушаю.

— Иван Завадский? — голос был изменен до неузнаваемости.

— Да, это я. Что вы хотели?

— Тебе привет из прошлого, — неизвестный положил трубку.

Иван недоуменно посмотрел на свой телефон. Неужели преступление как-то связано со звонком и его прошлым? Он закрыл глаза и вспомнил маму, которая погибла, когда ему было десять лет. Она так и осталась в памяти молодой, красивой и счастливой. Всегда улыбалась, целовала в макушку и излучала тепло.

А потом случилось несчастье. И маленького Ваню привели в детский дом, где сотни таких же, как он, лишенных родительского тепла и любви. В этом заведении существовали свои правила, законы и порядки. С ними нельзя было бороться, только смириться и терпеть.

— Судя по переписке в телефоне, убитая Анфиса действительно имела любовную связь. Экспертиза установила наличие частичек кожаных перчаток в волосах жертвы и что ее избили ремнем из натуральной кожи. Ремень качественный, дорогой, — сообщил эксперт Ивану. — Любовника сейчас допрашивают. Можете сходить послушать.

— Уже? Оперативно, конечно, — порадовался Иван и отправился в теневую часть допросной.

— И еще, — крикнул эксперт вдогонку профайлеру. — Ее муж, Николай, не сам порезал себе вены, ему помогли.

Иван задумался на секунду, кивнул и ушел.

С любовником Анфисы говорила Лиза.

— Жернов Евгений Николаевич. Где вы были сегодня с четырех до восьми вечера?

— На работе, — Евгений вел себя расслабленно и уверенно. — Я барменом работаю, меня видела куча людей. И камеры повсюду. А что случилось-то? Я ни в чем не виноват.

— Вашу вину определять будет суд, если до этого дойдет. Вы знакомы с Анфисой Протасовой?

— Знаком, и что? — улыбка сошла с лица подозреваемого.

— Какие у вас были отношения?

— Близкие! И что из этого? — он терял терпение.

— Анфиса Протасова была жестоко избита и задушена сегодня.

— Ни хрена ж себе! — Евгений весь подобрался и замер. — Это не я, честное слово!

— А также был убит ее муж, Николай Протасов, — продолжала Лиза. — Евгений Николаевич, где ребенок?

— Какой ребенок?! — закричал подозреваемый. — Аня похищена?

— Какое отношение вы имеете к ребенку?

— Я ее отец… настоящий… — произнес Евгений и закрыл лицо руками.

Иван долго сидел за компьютером, потом ходил по кабинету из угла в угол. Смотрел в окно и думал. Любовник оказался отцом похищенной девочки, но у него алиби, он не убивал. Ни у него дома, ни у родственников Аню не нашли.

Иван понял, что уже слышал про похожее убийство. Только деталей не мог припомнить. Вернулся к компьютеру, запросил дела с такими же обстоятельствами, но по каким-то причинам не объединенные в одно производство. Одиннадцать нераскрытых дел! Подобные убийства совершались по всему городу. В каждом деле были похищены дети, которые до сих пор не найдены. Все жертвы изменяли своей второй половине, и в убийстве подозревались либо мужья, либо любовники. Но у всех имелось железное алиби.

У Ивана снова завибрировал телефон. И снова звонок со скрытого номера.

— Хочу предложить тебе игру. Комаровы, Жилины, Ростовские. Три семьи. Угадай, кого из них я выберу? Кто будет следующим? Угадаешь — я не трону никого. Не угадаешь — погибнут все.

— Ты чертов псих! Зачем ты это делаешь? — взорвался Иван.

— Ты же профайлер! Вот ты мне и скажи, зачем я это делаю. У тебя времени до следующей ночи. Тик-так, тик-так, тик-так.

— Да ты издеваешься?! — воскликнул Иван, но телефон уже отключился.

Лиза вошла в кабинет и увидела Завадского, нервно листающего бумаги.

— Что случилось? Опять он звонил?

— Он хочет, чтобы мы сыграли в угадайку! Настоящий псих! — Иван мерил шагами кабинет, кусал губы и тер виски. — Понимаешь? Он хочет показать, что я его знаю. Что мы как-то связаны в прошлом! Но я не могу вспомнить!

Лиза остановила его и обняла, уткнувшись в плечо. Иван затих от неожиданности. Поцелуй случился сам собой. Нежный и неловкий, совершенно не к месту, а оттого еще более значимый. Ведь запретный плод всегда более сладок. А Лиза была замужем, в отличие от холостяка Завадского. Однако ни наличие, ни отсутствие штампа в паспорте не останавливало, а лишь подогревало старую студенческую связь.

— Я нашел кучу похожих нераскрытых дел, давай поищем пересечения? — на следующее утро предложил Иван.

— У нас есть только этот день. — Лиза с энтузиазмом взялась за распечатки в поисках каких-нибудь совпадений.

За несколько часов Иван и Лиза смогли выйти на единственную и неочевидную зацепку. Все жертвы пользовались одной и той же службой такси. Четырех водителей решили вызвать на разговор.

— Сергей Николаевич Клыков. Вы помните этих людей? — перед невзрачным мужчиной разложили фотографии жертв.

— Я за день делаю по десять-двадцать вызовов. А за неделю или месяц и того больше. Я не помню. Может, видел.

— Может быть, кто-то запомнился вам своим поведением? Или, возможно, вы помните адреса? Хотя бы что-то необычное?

— Есть три типа клиентов. Хамы, болтуны и молчуны. Я не припомню ничего особенного за этими людьми, — Клыков отвечал спокойно, держался уверенно.

— А вы помните клиентов с детьми?

— Я не вожу детей, у меня нет детского кресла.

После допроса Иван с Лизой сидели в кабинете. Таксист Сергей Клыков им не понравился, но оснований для его задержания не нашлось. Допросы других таксистов тоже ничего не дали. Время шло. Лиза подошла к Завадскому и стала медленно массировать ему плечи.

— Что ты делаешь?

— Тебе нужно расслабиться, Вань, — прошептала Лиза. — А помнишь, как мы в универе с тобой прятались в подсобке?

Иван улыбнулся. Конечно, он все помнил. Лиза была его первой любовью после выпуска из детского дома.

Внезапно его осенило.

— Слушай, — он резко подскочил с места. — Мне нужно кое-что проверить.

На пороге детского дома Иван замедлил шаг и осмотрелся. С этим местом были связаны не самые лучшие годы его взросления. Он радовался только одному: что директриса давно сменилась и ему не придется общаться с женщиной, которую он ненавидел. С женщиной, которую считал виновной во многих своих бедах. Особенно в том, что она не позволила родной бабушке взять над мальчиком опекунство после гибели матери.

Теперь здесь