Черная бабочка страсти - Анна Аксинина

кто против неё? Воробышек против лебедя! Краснею, бледнею, смущаюсь, двух слов связать не могу. Мне стало тоскливо и одиноко. Я смотрела на портрет мамы и плакала. И Сони нет рядом. Как же она там? Бедная моя Сонечка, она пострадала из-за меня. Как я смогу смотреть ей в глаза? Я решилась позвонить Сониной бабушке, узнать новости о Соне.

Ольга Аркадьевна сказала, что Соня поправляется, к ней пускают родственников. Соне нужна дорогая операция за границей, чтобы восстановить здоровье. Бабушка Сони разговаривала со мной сухо и неприветливо. Я хотела расспросить её подробнее, но она бросила трубку. Не хочет разговаривать, и не надо! Я сама могу съездить к Соне в больницу и узнать новости из первых рук.

Вспомнила, у меня же есть какие-то акции, папа говорил. Интересно, смогу ли я их сейчас продать? Я бы могла отдать эти деньги Соне на операцию.

Я позвонила папе.

– Ты плакала? Что случилось, моя дорогая? – первым делом спросил он.

Как всегда, папка почувствовал, что мне плохо. Всегда удивлялась, как он знает, что со мной происходит, не видя меня.

– Папочка, я хочу навестить Соню в больнице. Ей срочно нужны деньги на операцию. Я смогу продать свои акции?

– Для начала следует поговорить с врачами. Думаю, мы сможем помочь твоей подруге по мере наших возможностей.

– Так я могу поехать к Соне?

Папа долго и дотошно выспрашивает, в какой больнице лежит Соня, и каким образом я собираюсь добираться до больницы. Я обещаю быть всё время на людях, в сомнительные места не заходить. И вообще никуда не заходить: на метро до больницы и сразу же обратно.

Папа предлагает отложить поездку к Соне до завтра, чтобы вместе с ним съездить в больницу. Сегодня, к сожалению, он будет занят до вечера.

Папочка, как же я тебя люблю! И никто мне не нужен кроме тебя. Но напрасно ты беспокоишься обо мне. Что может со мной случиться среди бела дня?

Я стояла на пороге, собираясь уходить из дома, когда зазвонил телефон. Я удивленно рылась в своей сумке, а телефон пел свою залихватскую песню из комнаты.

Телефон лежал в подушках дивана. Настя торопилась и забыла его у меня. Я держала в руках телефон Насти. Телефон давно замолк, а я не решалась посмотреть СМС на Настином телефоне. Нехорошо читать чужую переписку, это – что подглядывать в замочную скважину. А она хорошо поступает? С Вадимом ушла. А нужен ли он ей? У неё муж есть! А у меня никого нет!

Я дрожащими руками пролистываю СМС на Настином телефоне. Вот они, от Вадима:

«И грустно я так засыпаю, и в грезах неведомых сплю…»

Я перечитывала вновь и вновь последние строки. Я знаю продолжение этих строк. Это известное стихотворение Алексея Константиновича Толстого. Я мысленно продолжаю, то, что не дописал Вадим Насте: «Люблю ли тебя – я не знаю, но кажется мне, что люблю!»

Вика! Мы познакомились с ней на перроне в Лопухино. Я должна найти Вику и поговорить с ней о Вадиме. Она с ним знакома. Вадим был в их компании, когда я с ним познакомилась. Может быть, у него девушек – по одной на каждый день, и не стоит мне о нём грустить.

Я вытряхиваю всё из сумки на кухонный стол. Вика давала мне свой телефон. Вот он, клочок бумаги с телефоном. Хоть бы она была в городе!

Я мчусь на встречу с Викой. Вика подрабатывает в супермаркет «Олеся». Прекрасно знаю этот супермаркет. Мы с папой часто покупали продукты и разные мелочи в этом магазине по дороге на дачу. Вика работает продавцом-консультантом в отделе бытовой техники.

Она вспомнила меня и даже обрадовалась. Днем, среди бела дня в их отделе потока покупателей не наблюдалось.

– Привет, как дела? – поздоровалась она.

– Вика, не могли бы мы поговорить?

– Нет, у нас на работе с этим строго. Нас наказывают, если покупатель поговорил с консультантом и ничего не купил.

– Хорошо, я куплю у тебя чайник. Пойдет?

– А тебе он нужен?

– Пригодится в хозяйстве, – уклончиво отвечаю я.

– Пойдем к стенду, выбирай!

– Этот, – указываю рукой на первый ближайший ко мне чайник.

– Не советую, этот – из дешевой пластмассы, недолговечный, возьми лучше металлический. Показать?

– Показывай. Слушай, я хотела поговорить с тобой о Вадиме.

– О каком Вадиме?

– О твоем знакомом. Помнишь, мы ехали вместе с тобой и твоими друзьями из Лопухина?

– Помню, на память не жалуюсь. Но я решила, что этот парень был с тобой! Я его первый раз тогда видела. Вы вместе сидели, и ушли вместе.

– Подожди. Ты хочешь сказать, что Вадим не из вашей компании?

Вика оглянулась на вторую продавщицу, которая повернула голову в нашу сторону и напряженно прислушивалась. Вместо ответа она принялась громко рекламировать чайники.

– Вот есть литровый, на ноль семь литра, а эти на полтора.

Я чуть не лопнула от нетерпения, пока Вика, склонившись над очередной коробкой, не сказала, понизив голос.

– Ты сначала одна сидела на лавочке, а затем он к тебе подошёл.

– Так ты его не знаешь?!

– Не знаю. И не встречалась с ним ни до, ни после той поездки. Ты чайник-то покупать будешь?

– Да, куплю, выписывай этот, – я ткнула в самый большой.

Я сижу на лавочке. Мне надо подумать. Значит, Вадим подошел ко мне, когда я сидела на перроне. Вышел из темноты и незаметно присоединился к нашей компании, как раз тогда, когда вернулись парни с пирожками. Для меня он сделал вид, что он друг Вики. А Вика решила, что это – мой знакомый. Он следил за мной до моего дома. И звонил мне каждый день, чтобы знать, где я и что со мной. Он с ними, с бандитами! А сейчас он хочет понравиться Насте, чтобы усыпить бдительность. Нам с Настей угрожает опасность. Как бы предупредить Настю? Как неудачно она забыла свой телефон!

Я возвращаюсь домой. Не нести же этот дурацкий чайник с собой в больницу? Наверняка не пустят меня к Соне с объемным пакетом. Дома ещё раз перечитываю все СМС от Вадима на Настином телефоне. Больше ни одной слезинки я не пролью из-за Вадима!

***

Я вышла из дверей больницы. Какое счастье, что Соня поправляется. Я помню, как плачевно она выглядела десять дней назад! Сегодня она пыталась улыбаться. Моя Сонечка! Я сделаю всё возможное, чтобы отправить тебя за границу на лечение. И лицо тебе восстановят, лучше прежнего, и петь ты будешь в опере, как