Тринадцатая ночь - Алан Гордон

— По-моему, он сказал, что собирается в студенческую гостиницу. Может, вы предложите ему лучшие условия для жилья? Судя по моему опыту, знания шутов приносят ощутимые выгоды.

— Знания могут принести выгоды любому человеку, — ответил Фабиан, с надеждой посматривая на меня.

Я бросил ему монетку, и он склонился в поклоне, точно соответствующем размеру подачки.

— Я рад нашему знакомству, синьор. Так значит, вы ожидаете два корабля. А какой грузоподъемности?

По пути к площади я сплел целую паутину коммерческой лжи. Контора Фабиана располагалась по соседству с конторой Клавдия и Исаака, однако выглядела гораздо изысканней. Вкусы управляющего графини, как я заметил, были дорогостоящими, но он знал свое дело. Интересно, если Оливия станет регентшей, не займет ли Фабиан место управляющего герцога?

Вернувшись в «Элефант», я заказал легкий ужин и закусил в одиночестве в уголке зала. Потом я поднялся к себе и обнаружил Бобо, спокойно подремывающего на моей кровати. Я слегка встряхнул его, и он проворно спрыгнул на пол с кинжалом в руке.

— Будь поосторожнее, приятель, — проворчал я. — Порядочный убийца мог бы уже разделать тебя на кусочки, обвалять в сухарях и бросить жариться.

— Ну кто же так готовит шутов? — возразил он. — Нас полагается мариновать. В любом случае никто не видел, как я вошел сюда, и, поскольку никто не знает, что вы шут, я предположил, что могу спокойно вздремнуть в вашей комнате. Как встреча с графиней?

Я передал ему наш разговор.

— Нет ли Мальволио среди ее домочадцев?

— Я мало кого видел, — признался я. — Но в очередной визит надеюсь выяснить больше. А тебе повезло с герцогиней?

— И да и нет. Рад сообщить, что я устроил во дворце представление для детей, включая и юного Марка. Похоже, он поправляется. Его няня потом всячески благодарила меня, сказав, что впервые после смерти герцога видела, как мальчик улыбается.

— Приятно слышать. Ты говорил с герцогиней?

— Я выразил ей свое почтение. Она была под густой вуалью и держалась отчужденно. Не утруждая себя разговором, она вручила мне после представления серебряную монету и приказала накормить меня на кухне. Вполне изысканная дама. На кухне мне не много удалось узнать. Приходил лекарь, чтобы осмотреть мальчика, но он бывает там ежедневно. Слуги не слишком-то уважают его. Говорят, что в тот вечер, когда погиб Орсино и заболел Марк, графиня больше часа не могла найти этого эскулапа. Она разыскала его в постели какой-то шлюхи, способной обеспечить его массой болезней, требующих применения его лекарских знаний. Парнишку постоянно потчевали бульонами да отварами, которые, вероятно, и помогли ему лучше всего.

— Полагаю, ее нужно предостеречь, — сказал я. — Нам нужно найти к ней подход.

— Трудная задачка, — ответил мой напарник. — Ее отлично защищают стены, ворота, положение и вуаль. Как мы пробьемся через такую оборону?

— Подождем встречи с ней в городе, — предложил я.

— Но она никогда не выходит без свиты.

— У меня есть одна идея, — сказал я. — Не желаешь присоединиться ко мне?

Он выглянул в окно. Солнце стояло низко над горизонтом, еще простреливая своими лучами клубящиеся облака.

— Хладный сумрак, и, кажется, опять пойдет снег. Я полагаю, это означает, что мы собираемся прогуляться.

— Да.

— Потому что мы дураки.

— Точно.

Чуть позже мы обосновались на крыше какого-то дома с северной стороны от герцогского дворца. Свет в главном здании был погашен, а ставни закрыты. Вскоре тусклый жар каминов остался единственным признаком теплившейся там жизни.

Бобо поежился, поплотнее запахивая плащ.

— Интересно, здесь всегда такие студеные зимы? — проворчал он. — Вы можете объяснить, зачем мы здесь торчим, вместо того чтобы так же уютно греться у камина?

— Виола, как я знаю, была очень страстная женщина, — заметил я. — Не раздумывая, она всецело посвятила свою любовь Орсино. Мне сказали, что после его смерти она ежедневно посещает его могилу, однако я ни разу не видел, как она ходит туда. Мне думается, что она тайно отправляется на кладбище по вечерам, примерно в это время. Если мы увидим ее, то сможем спокойно поговорить.

— А ее охранники не укоротят нас на голову? — поинтересовался Бобо. — Не лучше ли подбросить ей записку?

— Записка может попасть в чужие руки.

— А полночный разговор услышат чужие уши. Вы откроете ей свое настоящее имя?

— К чему ей мои признания? Я лишь один из тех, кто бывал здесь когда-то.

— И теперь его уже нет. Или он захочет вернуться?

— Его призвали. И призыв исходил от какого-то зловещего духа.

Бобо вновь поежился.

— Нам следовало захватить с собой вина, чтобы не околеть в такую холодину, — проворчал он.

— Мы захватили, — ответил я, доставая баклажку из-под плаща.

Потихоньку потягивая вино, мы с Бобо прохаживались взад-вперед.

— А где здесь было обиталище Фесте?

— Вон там, возле старой церкви.

Он посмотрел на собор, скелетообразные леса которого маячили перед завершенным фасадом.

— Выглядит величественно, но довольно ненадежно, — заметил он.

Пришла полночь, но Виола так и не появилась.

— Домой, — наконец сказал я, и мы как можно тише спустились на землю.

— В баклажке у нас что-нибудь осталось? — внезапно спросил он.

— Да, — ответил я.

— Тогда допьем и споем, — предложил он и начал какой-то непристойный мотивчик.

Я присоединился к нему, лениво ворочая языком и слегка спотыкаясь, и тут мы встретили капитана на его не слишком резвой лошади.

— А вот и капитан, — воскликнул я и, низко поклонившись, ловко повалился в снег.

— Добрый вечер, ваше превосходительство, — сказал Бобо. — Он слегка перебрал. И мне приходится тащить его домой, только он не может вспомнить, где живет.

Я поднялся на ноги, пошатываясь и выплевывая снег.

— Он остановился в «Элефанте», — сказал Перун. — А ты поселился в студенческой ночлежке. И если я встречу вас при следующем обходе, то закую обоих в кандалы.

Мы откланялись и поплелись дальше.

— Закончив здесь, мы сможем отлично работать в паре, — прошептал Бобо. — Я приглашаю вас с собой в Толедо. Один будет изображать горького пьяницу, а другой — дурака.

— А разве мы кого-то изображаем?