Золото скифов. Крымский карамболь - Андрей Воронин

— Нет, мама, я в первый раз слышу об этом. А откуда у вас такие сведения и что это за клад такой, который можно сравним по стоимости с виноградниками и заводом? — недоверчиво переспросил юноша.

— Это настоящий прекрасный клад! — вдруг неожиданно для всех заговорила молчавшая до тех пор София. — Отец мне показал его. Клад действительно должен очень дорого стоить, во всяком случае отец оценивал эти предметы в несколько миллионов долларов.

— Ты видела клад? Он тебе показал? — немного с какой-то недоверчивостью в голосе и даже некой обидой обратилась к дочери Соня.

— Да, мама, папа показал скифское золото только мне и как я осведомлена, о кладе известно Соломону Израилевичу, — ответила с гордостью девушка. — Отец предупредил, что это наша с ним тайна и взял с меня слово хранить эту новость даже от вас, пока он не найдёт покупателей и не продаст клад. Отец опасался, что если кто-то посторонний узнает о сокровище, то у него могут возникнуть неприятности с властями.

— А ты можешь теперь описать, что конкретно видела среди предметов, которые тебе показал папа? И если этот клад действительно существует, где же он теперь? — удивлённо обратился к сестре младший Мориц.

— Клад под надёжной охраной. Я дала слово отцу, что до определённого момента не смогу вам открыть, его место нахождения, — уверенно и твёрдо заявила София, обращаясь к матери и брату. — Таково решение папы и давайте вы не будете меня больше об этом расспрашивать. Я вас заверяю, что действую в интересах нашей семьи и по поручению папы.

Все присутствующие в гостиной озадаченно молчали и не известно, кто оказался удивлён заявлением девушки больше, Роман, видевшей эту девочку всего второй раз в жизни, или её родные, которые знали её с рождения.

— А ты уже выросла, дочка, я и не заметила, — удивлённо и явным разочарованием в голосе резюмировала Соня Мориц.

— Да, папин характер, — подтвердил с гордостью Саша. — Ну, а что там находилось в кладе, из чего он состоял? Из монет?

— Нет, в кладе прекрасные скифские золотые вещи. Большой кубок, чаши, подвески с дивными львами, женские украшения и не очень большой клинок с украшенной камнями рукоятью и ножнами, с инкрустацией в виде хищного грифона. В нём больше десятка предметов, — с вдохновением, как будто она опять видела перед собой эти необычные по красоте вещи, рассказывала София. — Я просматривала сайты антиквариата и обнаружила, что такой же примерно скифский кубок, того же временного периода и размера, был продан три года назад с аукциона в Амстердаме за полтора миллиона долларов.

— Но вы отдаёте себе отчёт, София, что это может быть очень опасно? — спросил девочку Роман. — Вы теперь понимаете, что смерть вашего отца на яхте и нападение на особняк во время похорон могли оказаться связаны с поисками злоумышленниками именно этого клада?

— Да, сестра, — попросил Саша, — ты должна нам открыться! Это очень опасное знание. Мы сами стали этому свидетелями, ради таких денег люди пойдут на всё.

— И при всём этом, я сдержу обещание данное отцу, — ответила, хитро прищурившись, София. — Вы, Роман Генрихович, однако для этого и наняты, чтобы в некотором роде обеспечить нашу безопасность, так будьте любезны, отрабатывайте свой гонорар. Не всё же вам с девушками на пенных вечеринках выплясывать и пиво пить! Да ещё и с двумя! — улыбнувшись, подначила Райнгольда София.

— Ну, вот вам и прелесть маленьких городков, — с напущенным сожалением констатировал Роман. — Но вы-то видимо тоже не домоседка.

— Одним словом, мама, я дала слово папе и его сдержу. В определённое время вы получите возможность оценить клад или узнаете его судьбу, — твёрдо заявила девушка. — А пока призываю вас немного потерпеть, такова воля отца и вы обязаны подчиниться.

Соне Мориц и брату пришлось принять условия Софии, ведь против последней воли отца и мужа они пойти не могли, и тут уже не имели значения ни сам золотой клад, ни его цена.

Роман Генрихович предположил, что теперь он вынужден будет организовать охрану семьи отдельно от Грачевского. И в продолжении разговора предложил Саше познакомить его в ближайшее время с заводом, потому что это единственное место из объектов собственности семьи, где он ещё не побывал.

— Кстати, вы знаете, что ваш дедушка недавно заявил мне, что мы в некотором роде родственники? — обратился к собравшимся детектив, сообщив ставшую недавно ему известной новость. — Так что имею честь представиться, принимайте в семью.

— Какой-такой родственник?! — изумились вместе София и Саша.

— Это правда дети, отец недавно меня поставил в известность, что узнал от дедушки, о том, что в Москве проживает наш родственник и называл имя Романа Генриховича, — подтвердила слова Райнгольда Соня. — Получается, вы представлены вашему троюродному брату. Так что, добро пожаловать в семью, дорогой Роман Генрихович.

— Ну, тогда срочно подать шампанского, — предложил Саша и позвонил в серебряный колокольчик. — Юстас, будь любезен, подай шампанское из холодильника и фужеры, родственнику проставляться будем.

— Дорогой Матиас, уместны ли торжества в таком положении, что у нас траур? — возразила София.

— Сестра, не будь ханжой, — ответил ей брат. — Мы выпьем не чокаясь. Я уверен, отец и дедушка с благодарностью приняли новость о существовании Романа Генриховича. И кстати, Роман, давайте мы действительно завтра проедем на виноградники и посетим наш завод. Я думаю, бокал шампанского в нашей ситуации вполне приемлем? Промилле не превысит?

— Сознаюсь, данное известие явилось для меня полной неожиданностью, но достаточно приятной, к вашему сведению, — приветливо улыбнувшись всем присутствующим, поднял свой бокал Роман Генрихович.

Глава 7. Винодельня Морица

Рано утром следующего дня, по холодку, пока жаркое марево не накрыло полуостров, Саша повёз Романа знакомится с винным производством семьи. Завод Олбериха Морица располагался между Коктебелем и Судаком, в месте с красивым названием Солнечная долина. За окнами машины пролетали живописные пейзажи высокогорья, а с левой стороны возвышенность сползала к горизонту и за её краем, внизу до горизонта синела лазурная гладь Чёрного моря. Довольно скоро вдоль дороги, петляющей между южных склонов Крымской гряды, появились стройные ряды идеально ухоженных плантаций виноградной лозы. В средине августа гроздья винограда уже созрели и налились благодатным нектаром. То тут, то там на плантациях трудились бригады сборщиков, которые вручную снимали с лозы виноградные гроздья, работая садовыми ножницами, укладывали их в упаковочные ящики, которые затем грузили на тракторы с отрытыми тележками. Техника двигалась по специальным техническим дорожкам, разделяющим бесконечные ряды подвязанной на шпалерах