Созвездие смерти - Со Миэ

– Почему… она умерла?

– Любимая…

– Наша дочь… Почему?

– Обсудим это потом, позже. «Скорая» подъезжает. Потерпи еще чуть-чуть…

– Я… не знаю причин…

«Почему она заговорила об этом?»

Жена в полузабытьи продолжала:

– Почему…

Обессиленное тело выскользнуло из рук Учжина. Упавшая голова и опущенные руки указывали на то, что жизнь покидала его любимую. Как он ни пытался удержать ее, ничего не выходило.

Из его горла вырвался дикий крик. Врачи «скорой помощи» подбежали к Хэин, чтобы проверить ее состояние, но было уже слишком поздно. Они лишь сочувственно посмотрели на Учжина. Кто-то помог ему подняться. Не отводя взгляд от врачей, которые подняли тело его жены и уложили на носилки, он, как загипнотизированный, последовал за ними.

В трясущейся машине «скорой помощи» Учжин держал любимую за руку, безвольно свисавшую с носилок, обхватил ее ладонь своими. Кожа была очень сухой. До этого момента он даже не осознавал, насколько она худая.

Они прожили вместе двадцать лет. Как часто он брал ее за руку и чувствовал тепло тела… Учжин прикоснулся к ней губами в надежде, что супруга оживет, если отдать ей немного своего тепла.

Так не могло быть. Он бормотал эти слова снова и снова, но они застревали в горле. Потеряв жену, Учжин осознал, что она была главной опорой в его жизни.

Он крепко сжимал ее руку и молча разглядывал лицо. Закрытые глаза, плотно сжатые губы… Еще утром они смотрели друг на друга и разговаривали. Учжин не мог и предположить, что через несколько часов будет смотреть на ее бездыханное тело…

С ее лба спадала непослушная прядь волос. Хэин всегда расчесывалась по утрам и крепко стягивала хвост черной резинкой. А сейчас ее растрепанные волосы были покрыты потом и кровью… Учжин трясущимися руками попытался привести их в порядок, но сделал только хуже.

Внезапно он осознал, что никогда не простит себя за случившееся.

«Почему я не могу отпустить ее руку?»

После смерти дочери Учжин замкнулся в себе и не уделял жене достаточно времени. Его душили скорбь и пустота, он ничего не видел и никого не слышал. Ему нужно было пространство, чтобы преодолеть боль в одиночку, нужно было время покричать и пострадать. Учжин верил, что если он переживет этот сложный период сам, то однажды сможет взять жену за руку и поговорить о Сучжон. Если б он открылся Хэин чуть раньше, она не стала бы такой уязвимой.

Учжин так зациклился на своей боли, что не думал о том, как невыносимо приходилось любимой. Он не знал, что рак распространился по всему ее телу, не осознавал, как ей было одиноко. Но даже при всем этом не понимал, почему она покончила с собой.

Учжин был уверен, что после смерти дочери в их отношениях ничего не изменилось. Но сейчас его сердце разрывалось от боли. Именно он заставил жену страдать, сделал ее несчастной. Учжин осознал это, только когда потерял ее.

На первом свидании он сказал Хэин: «Я хочу, чтобы ты не чувствовала себя одинокой»…

Когда любимая училась в старших классах, ее родители развелись, и с тех пор она жила одна, отгородившись от всего мира невидимой твердой скорлупой. Но Учжин заметил, насколько уязвима и одинока Хэин – по тому, как она застегивала блузку на все пуговицы, по ее скованным движениям и излишне уверенному тону.

«Я не могу видеть тебя такой. Все хорошо, расслабься. Я всегда рядом».

После этой фразы Хэин взяла Учжина за руку. Как много слов он сказал после? О том, что защитит, что не сделает больно…

Он не сдержал своих обещаний. И почувствовал это только сейчас, когда держал жену за руку. Это она защищала его все это время, спасала его от одиночества…

Ее руки похолодели. А вместе с этим Учжин почувствовал, как угасают последние отблески света, которые все это время поддерживали в нем жизнь.

Наступила темнота. Он не видел ничего. Его мысли опустели. Все казалось бессмысленным. Учжин не был готов страдать в одиночестве.

Оставался лишь один выход…

1

В жизни нет большей трагедии, чем смерть ребенка. После этого ничто не будет как прежде.

Дуайт Эйзенхауэр

Вселенная. Мрачное далекое пространство над нами, на семьдесят три процента состоящее из темной энергии и на двадцать три процента из темной материи.

Учжин вспоминал об этом всякий раз, когда смотрел на небо. Тогда он узнал, что бо́льшую часть нашего мироздания составляют ужасные объекты и явления. А рассказала ему об этом дочь, Сучжон. Устроившись на мокрых после ливня деревянных лежаках, они разговаривали о жизни.

На закате, приехав в небольшой лагерь для туристов, отец с дочкой поужинали и сразу легли спать, чтобы на следующий день встретить рассвет на пике Чхонванбон горного хребта Чирисан. Во сне Учжин плавал в освежающей горной реке, как вдруг кто-то потряс его за плечо, и он проснулся.

На него обеспокоенно смотрела Сучжон.

Он подумал, что уснул слишком крепко и проспал, поэтому быстро стряхнул с себя остатки сна, потерев лицо руками. Сел и непонимающе огляделся.

– Папа, этот звук… – произнесла Сучжон, показывая пальцем в окно.

Учжин прислушался и понял, что на улице идет дождь, а может, даже ливень. Его дочь, услышав сквозь сон стук капель по стеклу, разбудила папу, переживая, что они не смогут утром встретить рассвет.

– Что же делать? – взволнованно спросила она.

Учжин, мягко улыбнувшись, произнес:

– Хочешь, покажу тебе кое-что невероятное?

Сучжон удивленно посмотрела на него, а отец тем временем взял ее за руку и повел к двери. В лагере, помимо них, находились другие любители походов, которые, как и они, приехали, чтобы застать волшебный восход солнца. Одни крепко спали после утомительной дороги, другие еще ворочались в кровати. Никто из них пока не вставал и не покидал свой домик.

– Но ведь на улице дождь, – произнесла Сучжон, высунув голову на улицу.

Каково же было ее удивление, когда она взглянула на ясное ночное небо. Девушка отчетливо слышала стук капель, но дождя не было. Не веря своим глазам, она еще несколько раз выглядывала на улицу, чтобы удостовериться в этом.

– Странно… Я же слышу дождь, – пробормотала Сучжон.

Улыбаясь, Учжин наблюдал за реакцией дочери. Будучи бывалым туристом, он привык к подобным вещам. Но дочь поднялась в горы впервые…

– На какой высоте мы сейчас находимся? – спросил он.

– Тысяча девятьсот пятнадцать метров.

– Это высота самого пика Чхонванбон. А здесь тысяча семьсот пятьдесят метров. Посмотри внимательно, мы выше облаков.