Пропавший рейс - Алексей Речкалов

не выплывет, сообщать про этот факап, наверное, рано. Оповестим, когда подтвердим факты. Если их приняли китайцы, и смогли предотвратить перехват, то по закрытым каналам они быстро объявятся, и выскажут свое недовольство. Если это сделали русские, мы вообще ничего не узнаем, просто в какой-то момент мы получим еще более смертоносную историю, против которой у нас не будет возможностей бороться. Просто прилетит такой же самолет, только маршрут у него будет Москва – Нью Йорк, и через границу одномоментно проникнет несколько сотен смертельно больных носителей. Против этих штаммов вакцина пока есть только у нас и китайцев, и, получив базовые образцы вируса, они тоже получат возможность эффективно бороться и дорабатывать идею. Этот штамм коронавируса по силе разрушительности оценочно превосходит возможности «Испанки», выкосившей в начале двадцатого века пять процентов мирового населения. Вирус получился настолько заразным, что передавался с девяностопроцентной гарантией при рукопожатии, и даже при нахождении двух человек в одной комнате. Прогнозная смертность – минимум десять процентов от заболевших. В общем, китайцы создали новую чуму, и хотели испытать ее в лабораториях в Ухани. Мы собирались перехватить груз и переправить его на наши точки в Восточной Европе, на Украине и в Грузии. Но пока ничего непонятно, никто из зарубежных коллег ничего знать не должен. А вот президенту сообщить необходимо, он должен знать о возможных проблемах. Мистер президент будет в ярости.

– Сэнди, соедини меня с советником мистера президента по нацбезопасности. Да, именно, госпожа Райс. Звонок по закрытому каналу, – проговорил я своему секретарю.

Эта злобная сучка из Стэнфорда ненавидит Иран и Китай еще со времен работы в ООН, она неистово борется с их ядерной программой много лет. Есть у меня ощущение, что еврейское вашингтонское лобби хорошо финансово поддерживает ее неистовство. Если слить ей информацию нужным образом, мы получим очень серьезную поддержку. Сейчас лучше сказать ей правду, иначе, если все это протечет со стороны, боюсь, потерей кресла я не ограничусь. Меня просто уберут без всяких затей – или несчастный случай, или я просто «сам» застрелюсь в этом кабинете.

И нужно сказать своему брокеру, чтобы начал закупать акции медицинских компаний, с которыми мы работали по вакцине. Думаю, это будет хорошая сделка.

– Мистер Роджерс, госпожа Райс на связи, – раздался голос из интеркома.

– Сьюзан, здравствуй.

– Майк, что случилось? Насколько большие у нас проблемы?

– Сьюзан, с чего ты это решила?

– Майкл, я не думаю, что глава АНБ внезапно решил просто так поболтать с утра с советником президента по безопасности по закрытому каналу связи. Выкладывай, насколько большие у нас проблемы.

– Окей, я думаю, ты слышала о пропавшем боинге.

– Да, конечно, все телеканалы кричат об этом вторые сутки; что с ним не так?

– Сьюзан, на этом самолете переправлялись биоматериалы китайского биотех-проекта «Тиара». Самолет вместе с ними должны был исчезнуть, но только под нашим контролем. Но что-то пошло не так. Боинг исчез, но так, что теперь и мы не знаем, где он.

– Я так понимаю, «Тиара», это тот смертоносный вирус, который мы собирались испытать на людях? А в чем, собственно, проблема? Ну, не смогли испытать, это не последние образцы, или я еще чего-то не знаю? Самолет скорее всего просто где-то упал и разбился. Видимо, вы опять где-то недоработали.

– Если он упал не в воду, а на землю, то спасатели гарантированно подхватят новую болячку, и разразится жёсткий скандал.

– Так причем тут мы? К нам это никак не прилепить, если не будет утечек.

– Есть вероятный шанс что самолет сел в Иране, что само по себе плохо, или, что еще хуже, в Казахстане, а это бывшие Советы, и значит за этим могут стоять русские.

– Майк, где доказательства нашего следа? Вирус китайский, рейс Малайзия – Китай; даже если их перехватили русские, получим по личным каналам небольшую порцию сарказма, как в случае со Сноуденом. Предъявить официально они ничего не смогут, поэтому не поднимай панику, я на данный момент не вижу большой проблемы. Все разрабатывают биологическое оружие и этот эпизод не может быть казусом бэлли.

– Окей, Сьюзан, но я был обязан предупредить первое лицо.

– Спасибо, Майкл, я предупрежу мистера Обаму и Госдеп о возможных накатах от наших партнеров. И, черт возьми, Майк, что за киношные операции вы устраиваете: вы АНБ или Голливуд? Нельзя было получить груз каким-то более экологичным способом, вместо того чтобы перехватывать самолеты и устраивать всемирный скандал. Если какая-то информация просочится в прессу, я буду до последнего открещиваться от знания сути вопроса властью США. Вам придется брать всю вину на себя.

– Госпожа Райс, поверьте, я прекрасно осознаю свое положение.

– Майкл, это хорошо. Прошу держать меня в курсе расследования и поиска этого чертового боинга.

Чертовы политики: всю грязную работу должен делать я, а всеми результатами пользуется эти белые воротнички из Стэнфорда! Проклятое вашингтонское болото! Но в одном Сьюзан права: нас очень сложно притянуть к этому делу, даже если кто-то из агентов заговорил. Если уж мы смогли отмыться от слива, организованного этим грёбанным Сноуденом, то в этой ситуации мы отмоемся намного проще. Тем не менее, самолет надой найти, и, если остался кто-то живой, всё аккуратно подчистить.

Глава 14. 9 марта. Алина

Маленькая уютная двухкомнатная квартирка на Ленинградке до краев наполнена резким запахом парфюма, исходящего от кавказцев. Отвратительный резкий запах «Монталя», словно химическое оружие массового поражения, окутывает пространство, заполнив его ничем иным, как синтетической гадостью, нарушающей возможность дышать. В остатках воздуха застыл смрадный шлейф, вызывающий ассоциации с чем-то искусственным; возможно, так будут пахнуть роботы, которые прилетят покорять нашу планету. Он заполняет каждый уголок комнаты, не давая возможности отстраниться от этого навязчивого, липкого ощущения. Смешение нот очень дорогого и модного парфюма с прозаическими запахами обыденности создает странный контраст: будто сама природа решила поиздеваться над теми, кто мечтал о величии и роскоши, но оказался погребённым под жестокой дешевой реальностью.

Он пробирается в легкие, оставляя за собой тяжесть и смятение. Обостренные чувства теряются в размытых границах, а мысли, некогда ясные, становятся запутанными, как клубок вечерних теней. С каждой минутой этот аромат становится всё более невыносимым, как вода, капающая из крана на кухне темной ночью. От него невозможно спрятаться, он пробирается в легкие, оставляя за собой тяжесть и смятение, выжигая кислород, нужный для дыхания. Этот невыносимый аромат перебивает все, даже особенный запах, появляющийся в комнате, в которой люди занимаются сексом.

Блин-блин-блин-блин: в голове ритмично, как метроном, в такт движениям горца крутилось только одно