Золото в смерти - Нора Робертс

Они начали подниматься на третий этаж, и Пибоди начала тихо повторять про себя мантру: «Свободные штаны, свободные штаны».

— Наверное, не совсем вяжется с теорией безумного ученого, или только частично. Но да, она могла быть зла — ведь Абнер принизил её мужа. Они могли сговориться.

— Я была на месте убийства. Нет шансов, что убийца или сообщник остались там до смерти Абнера. Во-первых, надо было знать, где именно он откроет яйцо в доме, чтобы занять позицию. А как? И даже тогда, хорошего обзора не было бы — только если стоять у фронтального окна.

— Да, это было маловероятно.

— Я собираюсь разрешить доступ к месту преступления, чтобы семья могла туда вернуться. Пока этого не сделаю, ты можешь связаться с сыном — думаю, это правильный ход — и дать ему контакты бригад по уборке.

— Конечно, займусь этим.

Когда они дошли до четвертого этажа, двери внизу то открывались, то закрывались, лифты гудели, пока люди спускались, чтобы начать свой день, Ева направилась к квартире Понти-Роу.

«Неплохая охрана, — подумала она. — Как и здание в целом.» Она вспомнила комментарии Понти об Абнере — богатый, частная практика, да еще и взял в аренду дом на пляже у друга.

Зависть часто подталкивает к насилию.

Она нажала звонок. Через тридцать секунд нажала еще раз и задержала палец.

— Ладно, ладно! — крикнул кто-то внутри. — Кто там?

— НЙПД.

— Что? Покажите значок — просто поднесите его к глазку.

Ева показала, и послышался щелчок замков.

Силла Роу открыла дверь. Ее короткие рыжеватые волосы торчали во все стороны. На правой щеке виднелась складка от сна, а под усталыми карими глазами — тени.

Она была в полосатых пижамных штанах и потертой футболке. На босых ногах — бледно-голубой лак на ногтях.

— Что случилось?

— Доктор Кент Абнер.

— Мой муж уже на работе. Ранняя смена. И вы уже говорили с ним?

— Мы пришли поговорить с вами.

— Со мной? — Она потерла усталые глаза. — Я даже не знала доктора Абнера.

— Но вы знали о его конфликте с вашим мужем.

— Это? — Тусклые глаза закатились. — Это действительно можно назвать конфликтом?

— Хотите поговорить в дверях, мисс Роу?

С легким шипением Роу отступила и жестом пригласила войти.

— Если я собираюсь разговаривать после всего лишь четырех часов сна, мне нужен кофе. А вам?

— Нам достаточно.

Роу прошла через небольшую гостиную в узкую кухню. Нажала кнопку на АвтоШефе, подождала, взяла большую кружку кофе.

— Давайте сядем и быстро покончим с этим. Я действительно хочу вернуться в постель.

Она села в единственное кресло, оставив короткий диван для Евы и Пибоди.

— Хорошо, я знаю про инцидент с Майло и доктором Абнером. Скажу, что Майло тактичен примерно так же, как я спала последние сутки — то есть совсем немного. Он хороший врач скорой помощи, сохраняет хладнокровие и работает, как сумасшедший, чтобы спасти пациента. Но у него дырявые фильтры, он говорит то, что приходит в голову. Мне нравится, что он честен, но я не пациент.

Она сделала глоток кофе и вздохнула так, что Ева поняла без слов.

— Он сказал, что вы проверяли, где он был в ночь перед смертью доктора Абнера — что-то про посылку, груз, время. Я уверена, вы убедились, что он был на работе. Он задержался на смене. Я ждала его, потому что мы собирались на пару дней отдохнуть на пляже.

— Был ли кто-то с вами, пока вы ждали?

— Со мной? Нет, мы собирались уехать, как только он вернется.

— Видели или разговаривали с кем-нибудь между девятью и одиннадцатью вечера?

— Зачем... — Очень медленно Роу опустила чашку. — О Боже, вы думаете, что я... Зачем я убила бы человека, которого никогда не встречала? Зачем убивать вообще? Майло был бестактным — я сама ему это сказала, когда он рассказал, что произошло. Ему за это прилетело. За это не убивают.

— Вы многое знаете о ядах, — продолжила Ева.

— Я медсестра.

— А до этого вы проявляли интерес — написали реферат о ядах и нервно-паралитических веществах ещё в школе.

Роу откинулась в кресле, слегка удивлённая.

— Откуда вы это знаете? Вы... изучали меня, начиная со школы? Ну, да, это была интересная тема, я всегда увлекалась химией. Думала даже связать жизнь с биохимическими исследованиями, но потом полюбила сестринское дело и хирургию. Я... я работаю, чтобы спасать жизни. Никогда — чтобы отнимать.

— Значит, с девяти до одиннадцати вечера вы никого не видели и ни с кем не общались?

— Нет... Когда Майло написал, что задерживается, я прилегла на диван и вздремнула. Мне нужен адвокат?

— Это решать вам. Вы работаете в больнице, где доктор Абнер имел право на практику. Вы его никогда не встречали?

— Нет. У многих врачей есть связи в Унгер, я не знаю каждого. Он не был хирургом, а я работаю в хирургическом отделении. Может, я видела его мимоходом — он мог проверять пациентов на нашем этаже. Или я ассистировала педиатрическому хирургу, который с ним сотрудничал. Но лично я его не знала.

— Он сделал вашему мужу выговор, — сказала Пибоди.

— Не первый раз, и, честно говоря, не последний. Я каждый день работаю с врачами — многие из них высокомерны и бестактны. Большинство учатся сдерживаться, когда общаются с пациентами, но не все. Майло — либо да, либо нет. Мне это без разницы. Вы правда думаете, что мы вместе замышляли убить доктора Абнера из-за выговора? Это абсурд. Мы лечим, а не убиваем.

— Медики тоже умеют убивать, мисс Роу. — Ева встала. — Спасибо за уделённое время.

— Это всё? Сначала выворачиваете меня наизнанку, а потом уйдёте, не сказав ни слова?

— Если у вас больше нет информации, пока всё.

Роу осталась сидеть, уставившись им вслед.

— Похоже на правду, — заметила Пибоди.

— Да, и руки у неё твёрдые, как камень.