Бриллианты Forever, или Кто не носит Tiffani - Елена Веселая

Утром все начинается сначала. Я уже ориентируюсь на выставке. Мне нравится, что меня узнают и здороваются те, у кого я была вчера. Сегодня кофе, воду, сок и даже макароны уже предлагают мне. Начальство я почти не вижу — оно где-то в высших сферах. Я уже поняла, что выставка огромна, но действительно красивых вещей очень мало. Все какое-то грубое, штампованное, необаятельное, неизящное. Думаю, Павел со своими кругами и крестами вполне впишется в эту картину. Вряд ли кого восхитят его творения, но и не огорчат. Средний уровень здесь именно такой.

Захожу на вчерашний стенд, чтобы забрать бумаги. Виктор опять там, теперь уже один. Здоровается как-то преувеличенно радостно.

— Где вы были вчера вечером? Я надеялся увидеть вас за ужином.

— Я устала и решила остаться в гостинице.

— А я уж было подумал, что вы не хотите меня видеть.

— Вообще-то говоря, я не была приглашена.

— Тогда я приглашаю вас сегодня. Вы знаете отель «Европа»? Он прямо рядом с выставкой. Говорят, там хороший ресторан, хотя я не очень верю в хорошие рестораны в этой части Швейцарии. Кстати, вы хотите посмотреть, что делает моя фирма?

Еще бы! Он берет меня под руку и выводит на улицу. Я внутренне сжимаюсь: Лев Сергеич уверил меня, что все, стоящее хоть какого-то внимания, расположено именно в том павильоне, где ходим мы. Остальное — жалкие потуги стран «третьего мира» скопировать великие европейские достижения. Виктор ведет меня как раз туда, где, по мнению Льва Сергеича, смотреть совершенно нечего. Я предчувствую, что сейчас мне придется врать, отвечая на неизбежные вопросы типа «Как вам это понравилось?».

В этом павильоне действительно течет другая жизнь. Здесь — царство индийцев, тайцев, китайцев, евреев с пейсами и в шляпах… Полная мешанина — в лицах и в витринах. Рядом с наивными копиями великих брендов-камни всех цветов и размеров, антикварные украшения, от изящества которых начинает щипать в горле… Я застреваю у витрины, в которой выставлено старое кольцо Van Cleef & Arpels совершенно неземной красоты: оно сделано в виде купола, выложенного сапфирами в невидимой закрепке. Да если бы господа из главного павильона почаще ходили сюда и видели такие украшения, они, может, перестали бы делать свои усредненные штампованные вещички.

Виктор ныряет в дверь маленького стенда, где и повернуться-то негде. И выкладывает на стол несколько вещей, от которых у меня перехватывает дыхание. Длинные серьги, которые, кажется, состоят из одних алмазов — металла в них совсем не видно, они прозрачны и очень легки. Ощущение такое, будто алмазами брызнули на ухо и они так и повисли в воздухе. Такой легкости и красоты я никогда не видела. Беру в руки огромную брошь в виде цветка, усыпанную разноцветными сапфирами и бриллиантами. Она тоже оказывается неожиданно легкой, почти невесомой. Я слышала, что вещи из титана сейчас в моде, но в руках держу такую вещь впервые. Ветка орхидей с нежно-розовыми цветами кажется совсем живой…

Слава богу, мне не пришлось врать. Я искренне выражаю восхищение. Виктор явно доволен.

— Но почему вы выставляетесь здесь, где вас никто не видит? Сюда редко кто заходит из серьезных покупателей!

— Да мне все равно. Я за пафосом не гонюсь. Мои клиенты знают, где я, и этого достаточно.

— А имя, марка? Разве это не важно?

— Мне — нет. У меня нет амбиций такого рода. А имя — это роскошь, которую позволить себе могут очень немногие. В имя нужно постоянно вкладывать деньги, иначе ничего не получится. Мне достаточно того, что крупнейшие магазины Америки и Европы покупают мои вещи и выставляют под своим именем. Мне не жалко — я еще сделаю. У меня идей хватит на всех.

— Честно говоря, такое я вижу впервые.

— Большинство компаний, которые выставлены в главном павильоне, на самом деле ничего собой не представляют. Их главная задача — вовсе не творчество. Они всеми силами стараются стать больше. Поэтому они строят такие огромные стенды, из последних сил дают рекламу. Стараются произвести впечатление. Но с большими именами им все равно никогда не встать в один ряд. Для ювелирного бренда нужна история. Поэтому в мире брендами считаются не больше двадцати имен. Что касается остальных — как говорится, дай им Бог здоровья. Я ни с кем соревноваться не хочу. Мне просто интересно делать новые вещи. Так сказать, ювелирные украшения как произведения искусства, которые можно носить. Очень сексуально, но гораздо более утилитарно, нежели картины или скульптуры. В этом, если хотите, мои амбиции.

— А Лев Сергеич видел ваши украшения? Почему он никогда нам ничего о вас не говорил? Почему их нет у нас в магазине?

— Не знаю. Может, он сам пока не решил, как ко всему этому относиться. А может, не уверен, что московская публика созрела для покупки вещей без имени, цена на которые слишком высока, чтобы ее было легко объяснить покупателю. Чтобы продать такие вещи, нужно язык стереть. Но я не в претензии. У меня достаточно клиентов — дай бог успеть все сделать для них!

Я жду не дождусь вечера. В гостинице врываюсь в номер и достаю свое прекрасное платье. Я знала! У меня будет повод его надеть! Только я завязала пышный бант на талии и сделала контрольный выстрел в голову из флакона любимых духов «Сады Нила» от Hermes, как зазвонил телефон. Лев Сергеич. Видно, неловко стало, что бросил меня на произвол судьбы.

— Мы едем ужинать. Выходите к машине через пять минут.

— Спасибо, Лев Сергеич. Но я не голодна. Приятного вам аппетита.

— Ну, как знаете. Кстати, завтра на выставке вас хотел видеть один ваш старый знакомый.