Украденная дочь - Клара Санчес

Это был маленький офис с гипсокартонными перегородками, выкрашенными в серый и белый цвета. На столе секретарши в керамической тарелке, примерно на треть заполненной водой, лежал пасхальный цветок. На маленьком дополнительном столике стояли несколько чашек и кофейник. Чуть дальше у стены виднелся металлический картотечный шкаф, из замка которого торчал ключ. На шкафу стояли в рамках несколько фотографий. Фамилия детектива была Мартунис. Встретиться с ним без предварительной записи было практически невозможно. «Вы секретарь детектива?» — спросила я у сидевшей в офисе женщины. «Я его помощница. Меня зовут Мария, — ответила она. — Ты можешь рассказать мне, по какому делу сюда пришла. Мы потом сами тебе перезвоним».

Я сказала, что меня зовут Вероника, что я дочь Роберты Моралес и просто хочу познакомиться с детективом. Мария слушала меня, не переставая работать на компьютере: ее большие и сильные руки бегали по клавишам. Возможно, она пыталась найти в базе данных файл, посвященный моей матери.

— Познакомиться с ним?

— Да, мне хотелось бы с ним познакомиться.

Мария остановилась и впервые пристально посмотрела на меня непонятного цвета глазами — то ли серыми, то ли зелеными, то ли голубыми. Глаза эти не были невзрачными, но я не стала бы утверждать, что они красивые.

— Хорошо, присядь на минуточку, — сказала она, указывая на два серых стула возле стены. — Я посмотрю, что могу для тебя сделать.

Перед стульями стоял низенький столик с журналами. Это означало, что посетителям иногда приходится ждать. Наверное, они могли случайно встретить здесь, в офисе детектива, какого-нибудь своего знакомого и таким образом попасть в неловкое положение. На одном из стульев сидел мужчина — лысый, с большими пучками волос над ушами. Его руки, насколько позволяли видеть рукава, были очень белыми и полными, без волосяного покрова. На запястье у него виднелись часы размером чуть ли не с кулак. Судя по джинсам, сегодня у него был выходной день. На безымянном пальце у него было обручальное кольцо. Лежащие на столике журналы выглядели такими потрепанными, что, пожалуй, их могла листать моя мама, когда приходила сюда несколько лет назад и сидела на стульчике, размышляя о том, что же она скажет детективу и его помощнице.

Мария, набрав на телефоне какой-то номер, разговаривала так тихо, что было просто невозможно услышать, что она говорит. Она поэтому даже не стала прикрывать рот рукой. Закончив разговор, она встала, вышла из-за стола и подошла ко мне. На ней были туфли на тонких серебристых каблуках — настолько тонких, что они вдавливались в ковровое покрытие. Одета она была в облегающие джинсы и что-то вроде красной кофточки с очень большими вырезами на спине, на боках и на груди. Шла она, горделиво расправив плечи и, казалось, внутренне радуясь тому, что ее длинные, гладкие черные волосы покачиваются при ходьбе, скользят по ее щекам и плечам и цепляются за бретельку лифчика.

Я, сидя на сером стуле и держа в руках журнал, смотрела на нее, наверное, с открытым ртом. Она остановилась напротив меня, поставив ноги в туфлях на серебристых каблуках так, как будто собиралась нанести мне удар ногой. Ей, несомненно, доводилось держать в своих больших руках пистолет далеко не одной марки, и она умела метко стрелять. А еще она наверняка помнила мою мать.

— Он будет здесь через полчаса. Ты можешь сходить куда-нибудь и вернуться.

— Я лучше подожду здесь, — ответила я.

Она, чуть-чуть наклонив голову вправо, собрала волосы и в задумчивости закрутила их в узел. Я подумала, что ей больше идут распущенные волосы: благодаря им ее крупное лицо кажется не таким большим, и они частично скрывают ее довольно мощную челюсть.

— Может сложиться так, что и больше, чем через полчаса, — сказала она. — Сидеть здесь тебе будет скучновато.

— Мне есть над чем поразмыслить, — откровенно призналась я. — Мне нужно побыть в месте, которое бы мне ни о чем не напоминало и в котором мой мозг мог работать, ни на что не отвлекаясь.

— Как хочешь, — сказала Мария.

И она направилась к своему столу, выпустив волосы из рук. Они снова стали покачиваться туда-сюда, чиркая по ее спине. Эта женщина явно гордилась своим телом, и я готова была дать голову на отсечение, что в свободное от работы время она либо занимается в спортзале, либо разглядывает всю себя в зеркале.

Мои родители познакомились случайно на пляже. Они до этого никогда не встречали друг друга. У них не было в жизни абсолютно ничего общего. Отец учился на менеджера по туризму, а мама работала продавщицей в большом универмаге. Их родители жили в совершенно разных местах: родители отца — на Канарских островах, а родители матери — на средиземноморском побережье Испании. Сколько же должно было произойти совпадений, чтобы эти два абсолютно разных человека встретились и чтобы у них родились именно мы с братом. Сколько миллионов глаз, ртов, костей, клеток, сколько миллиардов людей были необходимы для того, чтобы мы появились на свет, а еще до этих людей — сколько миллиардов животных, бактерий, лет, черт знает чего еще… И в конце концов появились мы. Какое значение могла при этом иметь смерть Лауры?