Алмазные тени прошлого - Марина Серова

на пухлом лице. Строгий костюм, роскошный галстук «с искрой» и очочки в золотой оправе придавали ему определенный лоск. Чуть затемненные стекла скрывали цепкость взгляда.

– Добрый день, Вадим Петрович.

– Добрый день, Евгения, просто Вадим, проходите.

Мы прошли с ним в кабинет. Это была красивая комната, отделанная красным деревом. Атмосфера и располагала к работе, и создавала приятное расслабляющее настроение. Я в какой-то момент стала ждать, как в фильмах, когда мне предложат что-то выпить из полного бара с дорогим алкоголем, например, односолодовый виски, или что там пьет деловая элита. Но ничего подобного не случилось. Вадим выглядел настороженно и хотел скорее от меня избавиться. Но я же не из тех, кто сдается.

– Итак, Евгения, слушаю вас внимательно. Как я и сказал, времени у меня немного, вы, к сожалению, еще забрали его сами у себя. И да, я бы хотел видеть Лилию. Не совсем понимаю, чем я могу вам помочь, посвящать в дело я имею право только наследников. Это адвокатская тайна и вопрос доверия ко мне как к профессионалу такого человека, как Павел.

Такое начало не предвещало ничего хорошего, хотя было ожидаемым, естественно. Адвокат такого уровня, конечно, не станет рассказывать не то что детали, но вообще что-либо. Но не на ту напал!

– А вы давно были знакомы с Павлом?

– Да, вы знаете, мы были друзьями. Паша был настоящим мужчиной, человеком слова, помогал всегда и всем, даже иногда во вред себе. Но ему всегда все возвращалось в трехкратном размере, может, так работает карма.

– Интересно такое слышать от адвоката, я думала, вы на стороне Фемиды и справедливости, а не кармы. А при каких обстоятельствах вы познакомились?

– Евгения, это допрос? А вы-то, собственно, кто были Павлу? Кстати, когда похороны? Вы с Лилией, я так понимаю, близко общаетесь? Почему нет никакой информации?

– Сколько вопросов. Ну, хорошо. Приятно, что у Павла были такие неравнодушные друзья. Давайте по порядку, я только с радостью расскажу. Итак, как я вам и сказала по телефону, меня нанял Павел в качестве телохранителя, не своего, как ни странно, а своей жены. Потом случилось то, что вы знаете и, думаю, видели в сюжетах криминальных новостей нашего города.

– Прошу прощения, я не знаю, что вы от меня хотите, но для меня как адвоката для оглашения той или иной информации будет важно понимать, что вы официально были телохранителем у Павла. Но знайте, что если я и буду вам что-то говорить, это будет исключительно как информация ради друга.

– Вот, посмотрите, – показала я наш контракт. – Вы делаете это не только ради друга, понимаете, Лилия сейчас в опасности, на нее было совершено покушение. Я вам сейчас говорю факты, касающиеся тайны следствия, также надеясь на вашу откровенность.

– О господи! С ней все в порядке?! Что за рок обрушился на эту прекрасную семью! Просто кошмар!

– Да, с Лилией сейчас все хорошо. Но как вы понимаете, нам необходимо понять, кто преступник, иначе я не знаю, чем это может закончиться.

– Да уж, вот это Пашка влип, – неожиданно вырвалось у адвоката.

Он нервно стянул очочки и принялся их протирать белоснежным носовым платком.

– Думаю, он был бы вам очень благодарен за раскрытие некоторой информации.

– Евгения, так что вас интересует?

– Меня интересуют детали завещания Павла. Считайте, что я его доверенное лицо.

– Евгения, вы ведь понимаете, что я вам не стану разглашать детали, мне нужна Лилия.

– Хорошо, Вадим Петрович. Давайте так. Меня интересует конкретный вопрос. Вы будете на него отвечать, я уверена, либо мне, либо следователю. Так получилось, что сейчас мы с ним плотно работаем.

– Евгения, ладно, задавайте уже ваш вопрос.

– В завещании должно быть упоминание о ключе либо о банковской ячейке. Нам с Лилией необходимо знать, что там было и где находится эта ячейка.

– Ох, Евгения, видимо, все мои предупреждения прошли мимо.

– Вадим Петрович, давайте серьезно. Неужели вам безразлична судьба жены вашего друга, как вы говорите? Не хотите помочь?

– Евгения, вы что-то слышали про закон о наследстве и о принципах нотариальной тайны, о разглашении информации?

– Я две минуты назад вам рассказала о покушении на Лилию. Или это у вас не считается угрозой жизни, пока не случится настоящее убийство?

– У нас это у кого, простите?

– У адвокатов, нотариусов, очевидно. Поймите, я же не из праздного любопытства, я не мошенник, я хочу спасти Лилию, пока еще не поздно!

– Евгения, простите, я вас понимаю. Но и вы меня поймите. Я профессионал. И не могу нарушать эти простые истины.

– Так говорите простыми словами. Если бы Лилия здесь была, вы бы рассказали?

– На оформление бумаг уйдет еще какое-то время, также, если я не ошибаюсь, у вас еще нет свидетельства о смерти, так как это убийство и проходит экспертиза, и похорон не было, так? На это уходит, по нашему законодательству, до шести месяцев с момента смерти, но мне нужны документы.

– Да на что – на это, вы издеваетесь? – выдохнула я.

Не люблю я все-таки общение с этой братией – нотариусами, адвокатами и прочими. Все у них сложно, все у них требует времени. А где мне его взять? Особенно если моей подопечной может угрожать нешуточная опасность?

– На то, Евгения, чтобы оформить все документы и заверить.

– Но у нас нет и недели. Преступник на свободе! Вы понимаете?

– В этом случае обратитесь к полицейским, они же, должно быть, работают над этим делом. Это в их интересах.

– Да уж, пришла к вам за помощью. Вы можете спасти жизнь человека. Вы осознаете это сейчас?

– И вы предлагаете мне заплатить за это нарушением закона?

– Так, давайте ближе к делу. Вы можете хотя бы сказать, на самом деле было ли завещание?

Конечно же, я уже знала, что завещание было. Мне надо было что-то узнать. Не могла же я уйти просто так. Такой неприятный тип!

– Евгения, да, могу вам только сказать, что завещание было и есть. Может, все-таки выпьете что-нибудь?

– Как мило с вашей стороны! Пожалуй, не сегодня, но если специальное предложение честного адвоката еще будет какое-то время действовать, обязательно воспользуюсь! Все-таки вы хотите, чтобы к вам пришли полицейские. Вы тоже входите в каком-то роде в круг лиц, которые были близки Павлу, если честно, не очень понятно, почему следователь до сих пор с вами не пообщался.

– А вы знаете, пусть приходит. Я-то, собственно, не против.

– Вы хотя бы можете посодействовать ускоренному разрешению всех процессов по завещанию и скорейшему оглашению полного текста?

– Евгения, ваш напор