Спешащие во тьму. Урд и другие безлюдья - Адам Нэвилл

на скалах и открытых берегах деревьев склонились, будто в испуганной мольбе. Или, может, в их дряхлом наклоне выражается отчаянное признание неустанно рождающейся там, на глубине, опасности, от которой ничто не ускользнет.

Мало кто замечает этот наклон, или его приписывают воздействию ветра. Большинство людей утратили способность понимать то, что нашептывает им природный мир. Но не все. Всегда беспокойные зимой или неподвижные и угрюмые в летнюю жару, деревья залива напряженно ждут то, что приближается к берегу, – нечто ощущаемое, но незримое. Клео уверена, что именно здесь находится явное доказательство дурного предчувствия, сотрясающего природный мир.

Она давно научилась читать знаки, посылаемые Землей, как до нее делали ее прабабушка, бабушка и мать. Знает, что деревья скоро будут биться в конвульсиях под натиском грядущих бурь. Будут ломаться под напором бурной морской воды, когда уровень океанов превысит достигнутый за последние три десятилетия.

И в самом конце, когда восстанет Творец, деревья оглушительным хором паники прокричат его имя, после чего замолкнут навсегда. Как, наверное, и мы. В своем сне Клео видела и переживала грядущее. Наглядно представляла то, что будет потом. Иногда эти предзнаменования начинают хаотично оживать и перед открытыми глазами.

Более молодые деревья, укрывшиеся в лесу Марьяж-Вуд, тоже произносят это имя. Она слышит, как они откликаются на противоестественный вой далекого ветра. Старшие представители этого древнего леса шикают на них в попытке заставить замолчать.

И когда Клео огибает мыс и спускается к бухте Элберри-Коув, она слышит, как это имя раздается прямо из воды. Уже не в первый раз. В шуме отступающего прибоя, увлекающего за собой несметное множество камешков, она часто его слышит. В шелесте неторопливых волн на раскаленном берегу присутствует страшный знак.

Никто не видел лика Божьего, и он остается невыразимым. Но Клео считает, что знает, как звучит его имя, на многих языках деревьев, птиц и моря, а также на странных наречиях из снов. Ее мать однажды сказала, что лишь вопрос времени, когда она услышит это имя повсюду и ото всех живых существ. Что она станет своего рода приёмником.

Когда Клео впервые услышала его, врачи были уверены, что голоса – это начало семейного недуга, раннее наступление помешательства, наследственной деменции, сохраняющей силу после того, как женщины ее рода на протяжении трех поколений объявлялись невменяемыми. К счастью, Клео бездетна, и это проклятие закончится на ней. Она никогда добровольно не передала бы ребенку свои знания.

Большую часть времени Клео изо всех сил пытается вспомнить лицо ее умершего мужа или даже время его смерти. И все же отказывается верить, что именно наследственная болезнь транслирует это имя в ее мысли. Считает, что недуг, медленно высушивающий мозг, делает ее восприимчивой к сообщениям, передаваемым природой. Тем, которые можно считывать лишь нарушенным шестым чувством.

Она принимает таблетки, некоторые из них, и никогда не излагает врачам семейные теории.

Все ее родственники утверждали, что это имя впервые было услышано среди находящихся в этой бухте окаменелостей. Свой первый опыт она получила хоть и не среди них, но тоже здесь, на краю морского луга.

* * *

В лесу, отделяющем бухту от засухоустойчивой кукурузы, которая растет на старом поле для гольфа, Клео прочесывает тропинки и подлесок, пока не находит искомые следы.

Машины скорой помощи приезжали сюда во время недавнего прилива. На гальке видны следы шин, более тонкие отметины от каталок и параллельные борозды от носилок на колесах.

Эти канавки приводят Клео к истоптанному участку красной глины в лесу за бухтой. Видимо, здесь проходило шествие тех, кто пытается адаптироваться к будущему, снящемуся им миру. Некоторые местные жители желают претерпеть великую трансформацию, ради Творца, которому тайно поклонялись на протяжении многих поколений. Некоторые из их числа уже исчезли под волнами и не вернулись.

Клео задается вопросом, выжил ли кто-нибудь из них в холодной воде, за пределами морского луга, или их изуродованные трупы были выброшены на берег и похоронены в лесу, среди скорбно согнувшихся деревьев.

В бухте море резко углубляется. Галечная насыпь сменяется гладким красным песчаником. В тридцати метрах от берега, на глубине шести метров, продолжают расти восемьдесят гектаров водорослей. Это один из крупнейших уцелевших морских лугов на Британских островах. Клео провела там сотни часов, пока не стала слишком старой для погружений. Она изучала морскую флору с помощью фонарика и камеры, наблюдая, как густая блестящая трава движется вместе с подводными течениями. За три десятилетия взяла тысячи образцов и не обнаружила среди этих зарослей ничего подозрительного. Но продолжает спрашивать себя, откуда взялся тот камень? Дольмен, стоящий в шестидесяти метрах от берега, спрятанный на морском дне, куда едва проникает солнечный свет.

Во время одного из последних погружений, перед выходом на пенсию, она заметила вдали, куда едва доходил свет фонарика, крупный черный силуэт. Там, где течения, вызванные покатым спуском и рифом, делали подводное плаванье небезопасным, было что-то установлено. Клео обнаружила это изваяние пять лет назад и считает, что оно там до сих пор.

Как только ее страх и паника утихли, она поняла, что объект неподвижен. Это было скалистое образование. Подплыв еще на десять метров – и при этом рискуя, так как возвращался прилив, а Клео, разменявшая весной 2050-го восьмой десяток, была уже не в лучшей форме, она смогла разглядеть камень, выступавший из подводной тьмы, словно голова ящерицы. К своему немалому изумлению, Клео обнаружила, что приближается к чему-то напоминающему большую шахматную фигуру – как минимум коня – стоящую на морском дне. Возвышавшийся над сохранившейся морской травой объект был явно создан вручную, хотя и грубо, и взирал ониксовыми глазами на окружающее его дно.

Он наводил на мысль о монументе, подводном надгробии или даже идоле. Сперва Клео решила, что тот упал с какого-нибудь корабля. Но в конце концов обнаружила доказательства существования его «паствы», причем такие, которые можно разглядеть без фонарика морского биолога. Поскольку создатели этой скульптуры обитали на суше, в деревне Чёрстон-Феррерс.

Воспоминание побуждает ее совершить очередной визит к Кудам, живущим в деревне. Причем сразу, как только она вновь обретет силы для столь долгой прогулки, поскольку ей хочется узнать, не сделали ли Куды свой последний прыжок в воды этой бухты. В последний раз, когда она заглядывала к ним, ей показалось, что они испытывали такую необходимость.

Уже поздно, и скоро станет слишком жарко для прогулок. Клео бросает на воду страдальческий взгляд и снова задумывается над тем, что так долго прячется там. По словам женщин ее рода, 235 миллионов лет назад Пришелец перебрался в данную