Ферзь – одинокая фигура - Роман Суржиков

– Я знаю тебя, потому легко нашла трещину. Но эта штука – очень глубокая, ее не видно и не слышно. А Малахов высмотрел ее за три минуты пустой болтовни! Нет ничего банальней и проще, чем прямые угрозы. А он разглядел сквозь них Марианскую впадину… Я бы сказала, нужен уровень ладьи.

– А второе? – спросил я.

Марина загнула указательный палец.

– Я нашла это сегодня в своей прихожей – сунули в дверную щель. Сперва порадовалась: вдруг это сибирская язва, или что-нибудь еще романтичное! А оказался… не поверишь: ты.

Открыв сумочку, она подала мне белый конверт. Аккуратно, салфеткой за уголок, я вынул содержимое. Фотография, распечатанная на офисном принтере – МОЯ фотография. Взята с аватарки в Фейсбуке. На обратной стороне шариковой ручкой написано: «Ты с ним?»

– Ого!..

– Да.

– Сегодня днем?

– Да.

В машине стало как-то зябко, я подкрутил печку на максимальный обогрев.

– Вчера, когда говорил с Малаховым, он догадался, что я просил помощи у женщины-ферзя. Выходит, за ночь и утро он сумел разыскать тебя.

– Я думаю иначе, – Мариша помотала головой, разбрызгивая капли. – Не мог так быстро – наша с тобой связь, прости, совсем не близкая. Или сам он, или через кого-то изучал тебя заранее. Нашел контакт со мною прежде, чем ты решил мне позвонить.

– Зачем?..

– Наверное, хотел взять у меня автограф. Я же – милашка! Еще и ферзь вдобавок…

Я прикрыл глаза. Нужно было подумать наедине с собой. Посидел. Завел мотор.

– В твоем ведомстве, – сказал я, – есть какая-нибудь служба безопасности. Позвони им сейчас, спроси, куда ехать. Я отдам тебя им и больше не подойду к тебе на километр… пока Малахов на свободе.

– Отдашь меня безопасникам? Боже, это совсем не то, что хочет слышать девушка! Слушай и запоминай: Мариша, я никому тебя не отдам.

– Мариша, это не шутка. Прости, что я втянул тебя в эту дрянь. Быть со мною дальше – опасно для тебя. Исчезай. Проси защиты у своих.

Она встряхнула мокрой гривой.

– Видишь вон тот пакет сзади? Он размок и похож на черте-что. Там мои вещи. Я взяла отпуск на неделю и хочу провести его с тобой. Как вариант, ты можешь, конечно, выкинуть меня из машины… Это меня тоже устроит: выйду из зоны комфорта, получу новый опыт.

– Черт возьми! – я схватил ее за плечи. – Ты кем меня считаешь – мальчишкой, слепым щенком?! Прекрати свои шутки! Может, ты знаешь больше меня, но одно я точно знаю: Малахов – опасен! Дим не верил в это и погиб. С тобой этого не повторится. Не приближайся к Малахову! А для этого тебе нужно быть подальше от меня.

– Я не шучу, – сухо ответила Мари. – Если письмо прислал Малахов, то он говорит то же, что и ты. Говорит, что опасен. Говорит, чтобы я не приближалась. Я верю вам обоим.

– И?

– Это фото с запиской – угроза. Зачем он послал ее мне, как по-твоему?

– Чтобы ты держалась подальше.

– Именно. И почему ты хочешь удовлетворить его желание?

– Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Мне плевать, почему этого хочет он.

– Вова, послушай. Я хочу помочь тебе. Но это неважно. Главное другое: я МОГУ помочь. Если бы не могла, он не стал бы меня запугивать. Ты веришь, что он убил троих. Скольких еще убьет, если останется на свободе?

Я смотрел в нее, что было сил. Круглое личико, карие глаза за прямоугольными стеклами, морщинки задумчивости на переносице, морщинки смешливости от края век… Ничего не рассмотришь. Терра инкогнита.

Ее слова были верны. Малахов никогда и никого не запугивал: если хотел убить, то сразу бил насмерть. А тут – угроза, конверт под дверь, как в дешевом шпионском романе. Он пытается отпугнуть, и на то может быть лишь одна весомая причина: он сам боится.

Но есть и контраргумент: я думаю так потому, что это правда, или потому, что ферзь хочет, чтобы я так думал?

– Ты пытаешься на меня влиять?

– Разве ты чувствуешь воздействие?

– Нет. Но это еще не значит.

– С тобой я никогда не стала бы, – очень серьезно сказала Мари. – У тебя есть выбор. Если хочешь остаться один, я тебе не помешаю.

Я сказал:

– Уходи, пожалуйста.

Она взяла свой пакет, вышла, закрыла дверцу. Закуталась в промокаемый плащ, обхватила пакет обеими руками, как арбуз, пошла… Вот и первый импульс: позови обратно, скорее! Выгнал девушку под дождь – что за уродство! Хотя бы домой отвези!.. Я отследил и сдержался. Мы же оба понимаем: если она снова сядет в машину, то добьется своего, останется со мною до конца расследования. Этого я и хочу избежать.

Тронулся с места, проехал мимо нее, но скоро встал на светофоре. Невольно глянул в зеркало, как Марина набирает номер, прячась под козырьком магазина. Второй импульс. Что плохого, если она поможет тебе? Боишься за ее жизнь? Неправда. Если Малахов – не ферзь, то ему не справиться с нею. А если ферзь, то никакая служба безопасности не спасет. Кажется, приятель, ты боишься другого: когда Малахов сядет за решетку, это будет не твоя победа, а ее. Не выйдет красивой вендетты, а? Никакого самоутверждения, никакой гордости… Я отследил и подавил импульс. Эту цепочку мыслей тоже могла спровоцировать Марина.

Проехал два квартала. Она осталась далеко позади. Наверное, уже вызвала такси. Наверное, больше я ее никогда не увижу… Ну, и свинья! Ты покинул ее на девять лет. Потом свалился на голову, когда тебе припекло, стал просить помощи. Она помогла, и все что хочет взамен – права помочь еще. А ты гонишь ее прочь. Да что с тобой такое?! Ха-ха. Третий импульс. Еще один мысленный контур, оставленный ферзем. Подави и его.

Когда погасла и эта цепочка, наконец, стало спокойно. В покое думается легко и свободно. Опустил окно, вдохнул дождевой свежести. Подставил руку под капли. Ну, и дурак же ты! Контура всякие, эмоции… то стыд, то гордыня, то вина… Какая чушь! Ты – пси-тэ. Посмотри в суть. А суть проста: твой друг убит, и убийца на свободе. Человек, которого ты сейчас прогнал, способен помочь. Так засунь подальше свои эмоции и поступи правильно.

Я развернул машину.

– Садись, – сказал, открыв Марине дверь.

– Скажу, что ждала – начнешь думать про манипуляции. Скажу, что не ждала – слегка совру. Вот и не буду говорить этого. Но я рада.

По тому, как она запрыгнула в кабину, было ясно: она – снова Мариша, не Мари.

– Куда повезешь меня? Таки в застенки КГБ? Бронированная камера, решетки под напряжением?.. Нет?.. Как жаль, я уже размечталась.

– Повезу туда, где ты мне расскажешь свои мысли.

– О смысле жизни?

– Конечно. О любви и смерти. Об искусстве. О том, куда катится мир. Если останется время, то немножко про убийцу пси-тэ.