Искатель, 2003 № 01 - Журнал «Искатель»

— Давайте не начинать спор о хороших и плохих ментах или давайте перенесем его на следующий раз. А пока прошу ответить на мои вопросы.

Она хмыкнула, видимо, по поводу моей вежливости.

— В то утро вы находились с ним в номере?

— Да.

— Поведайте о происшедшем там как очевидец и постарайтесь, пожалуйста, не упускать мелочей.

— Надо же, пожалуйста. — Она вновь хмыкнула. — Как мы развлекались в ресторане, что ели, что пили, вас, конечно, не интересует. А в номер он привел меня где-то около полуночи. Только разделись, как раздался телефонный звонок. Разговор, насколько я помню, шел о деньгах. В конце он ответил резким «нет» и бросил трубку. После звонка мы часа два развлекались, потом заснули. Где-то в половине восьмого нас разбудил стук в дверь. Пришел дежурный администратор справиться, не нужна ли утром машина.

— Но подобное происходило позавчера, — напомнил я.

— В тот раз тоже.

— Что дальше?

— Банкир чертыхнулся, выговорил тому, за дверью, по поводу беспардонности и предупредил, чтобы больше не тревожили в столь ранний час, заявив, что машину, если возникнет необходимость, закажет по телефону.

— И он возвратился к вам?

— Нет. Сквозь полудрему я услышала его удивленный возглас: «Света, посмотри-ка какой подарок, шампанское. Похоже, сам Господь решил вылечить наши больные головы».

— Он именно так и произнес?

— Приблизительно, по смыслу.

— И как вы откликнулись на его призыв?

— Послала его к черту, конечно, мысленно. Очень устала, и хотелось спать. Затем услышала, как что-то упало. Я даже не спросила, что случилось, — до того все было безразлично. Заснула. Проспала, видимо, часа полтора-два. Очнулась от ощущения какого-то тревожного одиночества. Вытянула руку — рядом никого. В номере тоже тишина. Подумала, что он спустился в буфет и вскоре появится с вином и чем-то съестным. Время шло, я находилась в приятной расслабленности, а он все не приходил. Встала. Заглянула в ванную, туалет — пусто. Вышла в зал. Ужас прошелся по мне, леденящей рукой сдавил горло. Мой банкир лежал на паласе с дыркой во лбу и смотрел остекленевшими глазами в потолок. Не помня себя, забыв, что нагишом, открыла дверь и стала звать на помощь. А дальше милиция, подозрение, изолятор.

— И вы не слышали ни звука выстрела, ни попытки ворваться в номер?

— Нет. Дверь была закрыта на все замки, и мне, в стрессовом состоянии, стоило больших трудов открыть ее.

— Значит, он говорил про какой-то подарок и про шампанское?

— Да.

— А вы не заметили никаких изменений в обстановке комнаты, где лежал убитый?

— Нет. Я вам рассказала все, больше ничего добавить не могу. — Взгляд больших грустноватых глаз умолял поверить, не унижать вновь, проявляя подозрительность.

— Значит, на паласе лежало тело банкира, а обстановка комнаты не претерпела изменений, — упорствовал я.

— Не претерпела! Диван, кресла, стол — все осталось на своих местах, — загорячилась она и разом остыла, а следом послышалось неуверенным голосом: — Кажется, возле его ног находился опрокинутый стул.

— «Кажется» или точно находился?

— Да, возле ног, — подтвердила она уже с большей уверенностью.

— Может быть, это вы видели вчера?

— Нет-нет, и в тот раз тоже. Я просто запамятовала.

— Не заметили, форточка была открытой?

— Не помню. Но тот апрельский день выдался жарким, и в комнате стояла духота. По крайней мере, в спальне форточка была открытой.

— Сколько дней вы с ним общались?

— Три.

— Как часто при вас ему звонили по телефону?

— Изредка, и разговор каждый раз шел о деньгах.

Я поднялся и дежурно поблагодарил за информацию.

— Вы уже уходите? — с сожалением вырвалось у нее.

— Не премину заглянуть на чашечку кофе, — старался я не огорчать ее, но мой профессиональный дух сыщика витал уже вне стен этой комнаты. Он просил мое бренное тело поспешать, ибо удача не любит нерасторопных.

На ступеньках гостиницы я неожиданно столкнулся с Комаровым. Если у меня удивление немо застыло на лице, то у него прорвалось в форме вопроса:

— Вас что-то сюда привело?

Интересно, что может привести на место преступления сыщика, кроме невыясненных до конца обстоятельств, фактов да проклюнувшихся во время длительного «шевеления» мозгами догадок?

Однако своим вопросом он поставил меня в затруднительное положение. Раскрывать свои дальнейшие ходы я не собирался, ибо по собственному опыту знал, что это лишь затруднит поиск преступника: сразу объявятся советчики, готовые внести коррективы в мой план или даже вмешаться в ход дознания, и в результате все задуманное может быть бесповоротно загублено.

От неожиданности встречи я не мог быстро и правдоподобно обосновать свое появление в гостинице и потому, почмокав губами, выдал подобие собачьего воя на луну:

— Ну-у-у.

И оттого что не приходила спасительная мысль, объясняющая мое появление здесь, я поморщился, как от ломтика лимона.

— Вы тоже считаете, что в номер мог проникнуть человек, имеющий доступ к запасным ключам? — Своей святой простотой очкарик обезоруживал.

— Не исключено, — прорезался наконец-то и у меня голос.

— Знаете, я установил сейчас некоторые подробности взлома двери. Оказалось: никто из телохранителей полностью не уверен, была ли она закрыта на защелку. Просто они поддались команде «ломай».

Преподнесенный факт повлиял на меня, как на быка красная тряпка. Очкарик спутал все, что я намеревался тонко и последовательно осуществить, чтобы вскоре завершить с Божией помощью виртуозное соло, как музыкант впечатляющим заключительным аккордом. От злости захотелось схватить его, как провинившегося школяра, за ухо и внятно отчитать.

Выражение на моем лице, похоже, говорило доходчивее всяких слов.

— Я что-то сделал не так? — растерянно произнес очкарик.

Господи, с его наивностью и угодливостью работать бы воспитателем в детском садике, а не следователем.

— Немного поспешили, — процедил я сквозь зубы, но, увидев его виноватое лицо, уже не испытывал желания высказаться резко.

— Я звонил, вас не было на месте. Хотел поделиться своими соображениями, а потом подумал: нельзя упускать время — и поехал сюда, — оправдывался он, как нашкодившее чадо перед грозным отцом.

Наградить его похвалой я не мог, ибо это могло обернуться для меня еще одним нежелательным сюрпризом. Кто знает, что еще придет в голову этому нескладному, но сильно логически мыслящему очкарику. И потому лишь констатировал с сарказмом:

— Время вы не упустили, а обогнали.

— Я понимаю… — Он снял очки и протер их мятым носовым платком. — Я понимаю, — повторил он, крепя очки на своем длинном тонком носу и виновато пожимая плечами, — мне не следовало торопиться и вообще нарушать весь задуманный вами процесс поиска.

Мой шумный вздох означал и прощение, и предостережение на будущее.

— Ну, и