Промис-Фоллс. Книги 1-4 + Отдельные детективы. 8 книг - Линвуд Баркли

Уолден резко обернулся.

– Господи… – Лицо его исказилось от страха.

– Уолден? – кричал кто-то. – Ты дома?

Мне показалось, я узнаю этот голос, пусть он пробивался сквозь гул и пульсацию крови в ушах. И еще у меня возникло ощущение, что если я сейчас встану и посмотрю в зеркало, то приду в ужас от увиденного.

– Уолден! Это Дон! Дон Харвуд!

Я был прав. Я знал этот голос. Он принадлежал отцу Дэвида.

– Минуточку! – крикнул Уолден.

Он наклонился ко мне, ствол пистолета находился всего в нескольких дюймах от моего окровавленного носа.

– Я поговорю с ним, – сказал он. – Но если ты издашь хотя бы один звук, просто пискнешь, я убью его. Застрелю из твоей пушки. Ты меня понял?

Я кивнул.

– У тебя есть наручники?

– Что?

– Ну, ты же носишь с собой эти пластиковые наручники?

Мне едва удалось выдавить кивок.

– Смотри у меня, не дури, – предупредил он. А потом обернулся и крикнул: – Уже иду, Дон!

Я старался засунуть руку в карман. Достал один пластиковый наручник. Уолден отступил на шаг, продолжая целиться в меня. Он боялся приковать меня наручником. Возможно, опасался, что при сближении я могу что-то выкинуть. А я как раз собирался это сделать.

– Прислони руку к этой ножке, – он указал на толстую фаянсовую ножку, на которой держалась подставка для раковины. – Ну а теперь другой рукой пристегни ее наручником.

Тогда я останусь в ванной комнате, из нее мне не вырваться. Совсем другое дело, если бы он просто сковал мне запястья наручниками.

Я повиновался и приковал правую руку к фаянсовой ножке. Обе руки у меня были в крови, ворочаясь, я оставил на кафельном полу множество кровавых отпечатков. И из сидячего положения перешел в лежачее. Распростерся на полу, а голова находилась между унитазом и подставкой для раковины.

– Запомни, – еще раз предупредил он. – Только попробуй вякнуть, и Дон тут же умрет. Ну а потом и ты тоже, если будешь плохо себя вести.

Он повернул кран, пустил воду и смыл с рук свою и мою кровь. Затем тщательно вытер их полотенцем, вышел в коридор и захлопнул дверь в ванную.

А я остался лежать на полу – 280 фунтов сплошной боли. Залез свободной рукой в карман, вытащил телефон. Перевернулся на бок, несколько раз сморгнул, чтобы кровь, скопившаяся в глазу, не застила зрение и чтобы стал виден экран.

Дверь приоткрылась.

Вошел Уолден. Наклонился и вырвал у меня из руки мобильник.

– Просто не верится, что я мог забыть про это, – пробормотал он и снова захлопнул за собой дверь.

Я закрыл глаза и опустил голову на прохладный плиточный пол. Ухо мое находилось совсем рядом со щелью под дверью, и поэтому я слышал, что происходит в доме.

– Приветствую, Дон, как поживаешь? – сказал Уолден. – Прости, что заставил так долго ждать.

– Ничего страшного. Я зашел не вовремя?

– Да нет, я как раз собирался выйти. Иначе бы пригласив тебя в дом.

– Да ладно, все нормально, – отозвался Дон. – Я тогда по-быстрому все расскажу, чтобы не задерживать. Хотя о таких вещах трудно говорить в спешке.

– О чем трудно говорить?

Настала долгая пауза.

– Дело в том, Уолден… я хотел рассказать тебе, когда ты заходил тут на днях. Ну, когда я должен был зайти в школу и забрать внука, помнишь? Это уже давно не дает мне покоя, просто съедает изнутри.

– Что съедает?

– Понимаешь… Господи, до чего ж трудно это вымолвить, но я, чтобы ты знал, был одним из них.

Настал черед Уолдена держать долгую паузу.

– Одним из них?

– Тем вечером я был неподалеку от парка. Ну, тем вечером, сам понимаешь, когда Оливия… когда она умерла.

– Ты был там?

– Я слышал, понимал, что там происходит что-то неладное. И я растерялся, просто не мог сообразить, смогу ли я хоть чем-то помочь. Я находился не слишком близко. Но ведь я мог сделать хоть что-то! Мог бы позвонить копам или побежать в парк на крик. Я все время проворачивал и проворачивал это у себя в голове, никак не мог решить, изменило бы это что-то или нет. Нет, честно, не думаю, что мне удалось бы ее спасти, Уолден. Но возможно, я сам стал бы лучше, если бы вмешался, ну хоть что-то сделал. Хотя бы увидел сукиного сына, который сотворил с ней такое.

– Зачем ты все это мне говоришь?

– Хочу снять тяжесть с души, Уолден. Чувство вины, оно прямо пожирает меня изнутри.

Я подумал: может, закричать? Может, стоит позвать на помощь? Но тогда я убью Дона Харвуда. А я не хочу этого делать. К тому же, подумал я, после всех этих признаний Дона Уолден вдруг решит убить его. Мне было страшно больно и неудобно лежать на боку, и тогда я перевернулся на живот, опираясь свободной рукой о плитку пола. И вдруг пальцы нащупали что-то.

Я толкнул ножку раковины, хотел испытать ее на прочность. Подумал, что если удастся разломать ее, то можно будет высвободить руку, прикованную наручником. Но тогда раковина с грохотом обрушится на пол, и Уолден точно застрелит Дона. Как застрелил бы, если б услышал мой крик.

– Ладно, чего теперь, – сказал Уолден. – Все нормально.

– Нет, Уолден, ничего не нормально. И я не прошу у тебя прощения. Понимаю, что на твоем месте сам бы никогда не простил, но…