Последнее отражение - Наталья Николаевна Тимошенко

выскочил из спальни и бросился к лестнице. Перескакивал через две ступеньки, не выбирал, куда поставить ногу, а потому даже не удивился, когда одна из них под ним проломилась. Не выдержали и перила, за которые он пытался ухватиться, и Стефан с грохотом полетел вниз, на первый этаж. Упал, неудачно подвернув руку, а потому не сразу смог встать. Только мысль о том, что Лине может грозить опасность, заставила его вскочить на ноги. Рука тут же отозвалась болью, и Стефану оставалось надеяться, что он ее не сломал. Потратив несколько секунд на то, чтобы сориентироваться, Стефан бросился в гостиную. Судя по всему, спальня художника находилась сверху, а потому большой камин, на который они обратили внимание в первое посещение, сообщался с тем, за которым был обнаружен потайной ход. Только этот камин не был утоплен в стену, и, сколько бы Стефан не стучал по ней, он слышал лишь глухой звук. Очевидно, фальшстены здесь не было, проход с лестницей где-то поворачивал, и из этой комнаты в него никак не попасть.

– Лина! – все равно крикнул Стефан, но ему опять никто не ответил. Она либо не слышала, либо ничего сказать не могла.

Нужно было спускаться в подвал. Стефан быстро перебрал распечатки, нашел план подвала. Эта схема была самой плохой из всех: хранилась неправильно, а потому и видна была плохо. Некоторых надписей и вовсе не разобрать. А еще Стефан подозревал, что план может быть неточным. Он сталкивался с тем, что порой подвалы перестраивали, никак не упоминая это на схемах. Однако выбора не было.

Дверь в подвал обнаружилась позади кухонных помещений. И ею очень давно никто не пользовался. Стефану пришлось приложить немало усилий, чтобы сбить тяжелый замок. Поврежденная рука отзывалась резкой болью каждый раз, когда он поднимал топор, но он не обращал на нее внимания. В конце концов замок с грохотом упал вниз, а дверь приоткрылась. Стефан, покрепче перехватив фонарь, шагнул внутрь.

Лестница в подвал оказалась каменной, а потому не пострадала от времени. Перил не было, и приходилось держаться за влажные, покрытые мхом и какой-то слизью стены.

Подвал поначалу встретил его тишиной, но чем больше Стефан прислушивался, тем яснее слышал разные звуки. Где-то капала вода, должно быть, заливаясь снаружи. Едва ли в ржавых трубах, тянущихся вдоль стен, что-то осталось. Как бы ни сохранился дом, а вода давно высохла. Подвал был большим, с кучей перегородок, стен и проходов. Стефану пришлось потратить немало времени, прежде чем найти место под гостиной. Однако добраться до него не получилось: то место, где сверху находился камин, а значит, и комната под ним – Стефан уже не сомневался в ее существовании, – оказалось замуровано. Кирпичная кладка была крепкой, без дверей. Стефан несколько раз обошел подвал, но везде натыкался лишь на кирпичи. Прохода под камин не было. Попасть в тайную комнату можно было лишь сверху.

Но так не могло быть! Пусть Стефан пока не понимал, для чего Ордынский вообще сделал этот проход, одно он знал наверняка: зеркало по нему спустить в подвал не получилось бы. Оно имело слишком большие размеры для этого. Значит, его сначала поместили в комнату, а потом заложили кирпичами. Потайная комнатка не существовала тут со времен постройки дома, ее и на карте не было. А значит, можно попытаться поискать уязвимое место в кирпичной кладке. Стефан был уверен, что Ордынский не привлекал никого для постройки комнаты, делал это сам. Тайно и быстро. Потому уязвимое место может существовать.

Стефан оглядел замурованную стену, прищурился и прислушался. За кирпичной кладкой царила тишина. Словно комнаты за ней не существовало, словно Лины там не было. Но он знал, что она там. Если только не улетела еще ниже, но Стефан, сколько ни ходил по подвалу, спуска на другой уровень не обнаружил. Он должен найти способ пройти через этот камень.

Он поднял фонарь повыше, освещая каждый стык кирпичей, каждую неровность. Камни были старые, некоторые казались чуть иными по цвету, будто Ордынский использовал то, что смог найти. Стефан проверил каждый кирпич на ощупь, надавливал, постукивал обухом топора, прислушиваясь к разнице звука. Где-то камень отзывался глухо, а где-то чуть звонче, как будто за ним была пустота.

Под светом фонаря Стефан разглядел трещину между двумя кирпичами. Совсем тонкая, она тянулась длинной линией, словно старый шрам. Стефан сжал в руке топор, размахнулся, ударил по краю кирпича. Раздался глухой стон, будто дому это не понравилось, но кирпич чуть дрогнул, осыпав пыль. Стефан ударил еще раз, потом еще и еще.

Кирпич ломался под его ударами, кусками падал под ноги. Дыра становилась все шире. Стефан сунул туда топор и попытался выбить еще. Камни, казалось, держались на старом растворе. В каких-то местах он был прочен, в других крошился под напором. Стефан работал медленно, тяжело дыша.

Прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем он остановился, вытер пот со лба. В кирпичной кладке зияла дыра. Не больше ладони, но ее уже хватит, чтобы заглянуть внутрь, увидеть, там ли Лина. Из дыры тянуло холодом, затхлым воздухом, пахнущим плесенью и сыростью. Стефан поднял фонарь выше, прижал к лицу, одновременно светя внутрь и заглядывая туда.

– Лина! – позвал он.

Сначала ему никто не ответил, но затем где-то далеко раздался глухой знакомый голос:

– Стефан?

– Лина, слава богу! Как ты? Все в порядке?

– Да. Не могу понять, где ты.

Стефан попытался просунуть фонарь дальше.

– Тут. Свечу фонарем. Видишь?

Лина ответила не сразу, и Стефан, сколько ни вглядывался, не мог разглядеть ее. Он вообще плохо видел очертания комнаты, окошко в которую пробил, словно мозг отказывался анализировать то, что видели глаза.

– Сейчас, постой, – наконец снова раздался голос Лины, а потом она появилась перед ним словно из ниоткуда.

Стефан выдохнул. Она казалась целой и почти невредимой. Большая ссадина на правой щеке, всклоченные волосы – других повреждений он не видел.

– Это такое странное место, – сказала Лина, глядя на него со страхом в глазах. – Кажется, что небольшое, но при этом стоит сделать шаг в сторону – и оно выглядит иначе.

– Это влияние зеркала, – уверенно заявил Стефан. – Ты нашла его?

Лина качнула головой.

– Нет. Но здесь везде куклы.

– Куклы?

– Они замурованы в стены по частям. Головы, руки, ноги… Ужасное зрелище. Будто стены целиком состоят из них.

– Но это куклы, не люди? – уточнил Стефан.

– Куклы, – нервно заверила Лина. – И мне отсюда не выбраться. Лестница сломалась, я не дотянусь до нее.

Стефан отстранился от проема, позволил себе на секунду закрыть глаза. Он нашел Лину, это уже хорошо. Дальше у них два варианта: вызывать спасателей или попробовать справиться самим. Спасателям позвонить они всегда успеют, пока же следовало попробовать самостоятельно. У него даже была веревка, но ее длины совершенно точно не хватит, чтобы дотянуться со второго этажа до подвала. Значит, надо либо разбивать камин на первом этаже, либо продолжать громить эту стену. И с камином справиться будет наверняка сложнее, его строили профессионалы.

Работать пришлось до глубокой ночи. Здесь, в подвале, не было слышно шума улицы, И Стефан надеялся, что на улице тоже не слышно, как он бьет топором по кирпичам. Когда он выдыхался, топор забирала Лина, и в конце концов им удалось сделать дыру, достаточную для того, чтобы Стефан мог в нее пролезть.

Лина была права, описывая комнату. Стефан видел кукол, и они пугали его едва ли меньше, чем Лину. Было что-то невероятно жуткое в том, как они смотрели пустыми глазницами. Иногда казалось, что их руки шевелятся, а из неподвижных ртов слышится шепот. А еще комната действительно меняла очертания, стоило только сделать шаг в сторону или по-другому повернуть голову.

– Зеркало здесь, – пробормотал Стефан, оглядываясь по сторонам. – Оно просто защищается.

Но сколько бы они ни ходили по тесному помещению, так и не смогли его увидеть. Стефан ощупал каждый сантиметр кирпичных стен и почти поддался отчаянию, когда вдруг, поворачиваясь, выцепил взглядом какую-то странность. Даже не сразу осознал, что это, пришлось приглядеться, несколько раз поменять положение головы в пространстве, когда он наконец понял.