Я ненавижу - Борис Седов

Ответ пришел почти мгновенно. Мальчик сидел в Сети. Возраст автора, правда, в статье не был указан, но по стилю ответа ему можно было дать лет двадцать. Письмо начиналось сообщением, что история с Коростелиным для начинающей репортерши, каковой я представилась, – совершенно неподъемная тема, к тому же сулящая неприятности.

«В ГУВД и прокуратуре по этому поводу говорить не хотели, – сообщалось в письме, – а потом еще пару раз звонили какие-то упыри с угрозами. Я геройствовать не собирался и тему эту сразу оставил. Ну и они меня перестали тревожить… Словом, дело там темное и соваться в него не советую! Лучше займись интригами вокруг выборов или легализацией проституции! Читатель это любит, да и тебе никакой геморрой не грозит! Подъезжай, снабжу материалами! Я всегда рад оказать помощь коллеге!»

Я криво усмехнулась, читая это послание. Конечно, малыш рад оказать помощь молоденькой журналисточке – кто бы сомневался. Не будем его расстраивать, пока не получим все что нам нужно.

«Федор! – мои пальцы быстро перебирали клавиши, – Я с удовольствием встречусь с таким интересным и опытным журналистом, как вы. И всетаки, насчет Коростелина. Неужели вы не пытались с ним увидеться? Где он сейчас?»

Я не успела и пару раз затянуться ментоловой сигаретой, как поступил ответ.

«Год назад после выписки из госпиталя он вернулся в свою квартиру на Гранитной улице, это в районе „Новочеркасской“. Встретиться отказался категорически. Можешь, типа, попытаться. Он, наверное, давно женщин не видел, так что растает, если обаяние пустишь в ход. Только я бы на твоем месте все равно в это не лез».

«Адрес подскажешь?» – отстучала я.

Подсказал оба. К своему прибавил: «Жду с нетерпением!». К коростелинскому присовокупил следующий комментарий: «Не ручаюсь, что он там и сейчас, хотя в его положении адреса часто не меняют! Вот еще телефон. Его е-мейлом не располагаю!».

Я поблагодарила в последнем письме журналиста за сообщенные сведения и отключилась от Сети. Попробовала позвонить Коростелину – не получилось. Сплошные короткие гудки, он, скорее всего, тоже сидел в Интернете. Тогда я связалась с бабой Галей:

– О Степане ничего не известно? – спросила я.

– Нет, – сказала Галина, помолчав. – Задержался, наверное, в дороге. Сейчас знаешь, какая наледь – гололедица…

Закончив разговор, баба Галя посмотрела на брата, нервно мерявшего шагами гостиную. В Сестрорецк уже пришла весть о бойне в Чудове, но рассказывать сейчас о смерти Степана и о том, что Мария Игнатьевна лежит при смерти в областной больнице, Галина не стала – узнав об этом, Маркиза могла наделать глупостей.

Анжелика отключила мобильник и ноутбук и, раздевшись, пошла в душ. На сердце было совсем неспокойно. Галина явно что-то недоговаривала.

Отмела все дурные мысли в сторону. Все будет хорошо, все будет хорошо! Нужно только настроить себя на позитивный лад, и тогда все получится – так она читала когда-то в одной книжке по аутотренингу. Ах, если бы все было в самом деле так просто! Не жизнь была бы, а сказка.

Забралась в постель, свернулась калачиком, как когда-то в детстве, кажущемся таким далеким. Только теперь вместо плюшевого мишки рядом с девушкой лежал черный пистолет. Она погладила его рукоятку и смежила веки.

Оборотни! – слова директора отзывались, звучали эхом в сознании, проваливающемся в глубины сна. И они не затихали, а, наоборот, звучали все громче и громче, превращаясь в чей-то панический крик. Воплощались в визуальные образы полулюдей-получудовищ, выступавшие из тьмы. Мелькнули красные светящиеся глаза, оскаленные клыки.

Маркиза вздрогнула и очнулась. Не выпрямилась в постели, как любят показывать в фильмах ужасов, с воплем, а просто открыла глаза и уставилась в потолок, все еще переживая привидевшийся во сне кошмар. Сердце бешено стучало и казалось, сейчас выпрыгнет из груди.

Только через полминуты пришла окончательно в себя и поняла, где она и что ей ничего не угрожает. По крайней мере, здесь и сейчас. За окном, словно настоящий волк, выл ветер, и девушку снова пробрал озноб.

Под утро среди размытых теней явилась мать, посмотрела на нее укоризненно и исчезла с тяжелым вздохом. Анжелика проснулась со стойким ощущением, что случилось нечто ужасное.

На следующее утро Петр Аркадьевич нанес второй визит Ивану Левашову, чтобы сообщить «приприятнейшее известие». Охрана усадьбы к этому времени была еще увеличена. Сейчас в общей сложности пять человек дежурили во дворе и доме, количество собак возросло до трех, а ельник за виллой заметно поредел в соответствии с рекомендациями Скальневича.

– Окопался, понимаешь, – сострил полковник, неумело подражая первому российскому президенту. – Меня-то не боишься?

Левашову шутка не показалась удачной, и он промолчал.

– У меня две новости. Одна плохая, другая хорошая! – продолжил весело Петр Аркадьевич. – Ребятки мои в Чудове караулили нашу киллершу, как тебе известно. Так вот. Вчера вечером там объявились какие-то бандюки и навели шухеру почище, чем татаро-монголы…

– Не было их там. Татаро-монголов. Город позднее возник, – сообщил Левашов.

– Да?! Ну неважно! Словом, у тамошней милиции, которая, кстати, состоит из баб на восемьдесят процентов, теперь на руках четыре трупа и один из них мамаши Королевой – скончалась в больнице от сердечного приступа. Такое невезение. Я сам потерял двоих желторотиков. Только теперь все это не имеет значения. Девочка наша сама нынче проклюнулась!

– В смысле? – удивился Иван, в самом деле не ожидавший подобного сообщения.

– Сутки назад у одного хачика из Коломяг тачку угнали. Угонщица – девушка, описание соответствует описанию Королевой. Потерпевший опознал ее по фотороботу.

– Здорово! – кивнул Левашов. – Так вы ее взяли?

– Еще нет, но скоро возьмем. Не сомневайся. Машина, представь себе, была оборудована маячком. Хачик оказался хитрый – у него, говорит, уже три раза машины угоняли, вот он и поставил этот самый маячок!

– И где она теперь? – поинтересовался осторожно Иван.

– Машина? А вот это интересно. В области, в одном из заказников. Там турбаза имеется и, судя по всему, именно на ней наша дамочка и засела. Людишек я уже выслал. Не беспокойся – обратно из этой туристической поездки ей уже не вернуться. Убита при попытке к бегству. Хе, хе!

– Ты извини, – сказал Левашов, – мне нужно отойти на секунду.

– Отлить что ли? Давай, я и сам пока похозяйничаю. – Полковник направился к уже знакомому по предыдущему визиту бару и приступил к изучению его содержимого.

Однако направил свои стопы хозяин особняка отнюдь не в то место, куда, как известно, королю полагается ходить пешком и без свиты. Вместо этого Иван быстро проскользнул в кабинет и закрыл за собой дверь на один оборот ключа. Кабинет был не только шикарно обставлен антикварной мебелью, но и оборудован по последнему слову техники.