На кону - жизнь - Владимир Колычев

В квартире только что сделали ремонт в евростиле. С мебелью пока напряг. Все деньги в деле. Но этот недостаток Кирилла не угнетал. Главное, что есть, где им с Таней жить. Главное, что это не дом ее бывшего мужа, на все разговоры о котором был наложен запрет.

Диме их квартира понравилась. Его жена Ольга была в полном восторге. И она же предложила отметить это событие. И не абы где, а в модном ресторане «Ужин с пираньями». Кирилл и Таня проголосовали за.

Этот ресторан открыл какой-то безбашенный деятель. Главной фишкой был круглый бассейн посреди зала. В этом водоеме плавали зубастые пираньи. И был объявлен приз – десять тысяч долларов. Эти деньги должны были достаться смельчаку, который рискнул бы продержаться в бассейне пятнадцать минут. Правда, смельчаков не находилось. Зато какая реклама…

Кухня в ресторане соответствующая. К столу здесь подается все, чем якобы питаются пираньи. А считается, что они едят абсолютно все – от мелкой рыбешки и насекомых до акул и слонов. Может, это и не так. Но кухня в этом ресторане богатая, кулинарные изыски на высоте.

Кирилл занял столик рядом с бассейном. Пока Таня составляла заказ, он наблюдал за пираньями. Рыбки впечатляли. Длиной двадцать-тридцать сантиметров, краснобрюхие, большеголовые и тупорылые. Маленькие водоплавающие бульдоги. Не хотел бы Кирилл сунуть руку в этот бассейн.

Рыбки застыли на дне бассейна. Такое ощущение, будто кто-то на привязь их посадил. И они только ждут команды, чтобы сорваться с цепи. Они шевелили челюстями, двигали жаберными крылышками. Казалось, они смотрят на Кирилла. Ну уж нет, их общество не для него. Ему и в кругу друзей хорошо.

– Может, искупаемся? – в шутку спросил Дима.

– А может, не надо?

– Ну не знаю… Десять тысяч баксов на дороге не валяются…

– Все так считают, – усмехнулся Кирилл. – Только желающих нет…

– Это пока нет. А кто-нибудь обязательно в зюзю уклюкается, что тогда? Пьяному и бассейн с пираньями по колено…

– Тогда не напивайся, прошу тебя.

– Да если даже напьюсь, все равно не полезу. Я ж не клоун…

Кирилл обозрел зал. Публика солидная. Мужички в клубных пиджаках, стильные дамочки в золоте и жемчугах. На горячительное никто особо не налегает, на клоунаду никого не тянет. Так что, скорее всего, пираньи и сегодня останутся без человечинки.

Но Кирилл ошибся. Вечер был в самом разгаре, когда к бассейну подошел мужчина лет сорока, с лысиной на голове. Важная походка. Он остановился у самой кромки бассейна и с невозмутимым видом молча принялся раздеваться. Снял дорогой пиджак светлых тонов, аккуратно сложил его у ног. Шелковая сорочка, галстук, брюки легли рядом, сверху устроились часы и очки. Мужчина остался в одних плавках. Фигура у него, мягко говоря, не пляжная. Узкие плечи, длинное туловище, огромный живот, большая обвислая задница. Человек-бутылка.

Зал затаил дыхание. Даже музыка стихла. Рядом с безумным купальщиком застыл охранник клуба с секундомером.

Кирилл почему-то решил, что мужик испугается. Но нет, он прыгнул в бассейн. И началось…

Вода достигала уровня пупка. Хорошо, что не по горло. Иначе бы он просто не в состоянии был отбиваться от наседавших зубастиков. А он отбивался. И довольно успешно. Его бы сейчас к корме лодки прикрепить, толкал бы ее не хуже моторного винта.

Что ни говори, а зрелище было увлекательным. Кирилл даже не замечал брызг, которыми его щедро награждал полоумный купальщик.

Он продержался в бассейне девять минут. Но в конце концов выбился из сил и запросил помощи. Охранник спрятал секундомер и протянул к нему руки. Подбежал второй охранник с аптечкой в руках.

Крепкие хлопцы грамотно оказали мужику первую помощь. Пятку обработали каким-то раствором и перебинтовали. Еще два укуса были на лодыжке правой ноги. И еще пострадала левая ягодица.

Мужское достоинство, к счастью, не пострадало. Зато пострадало самолюбие. Смельчак не смог продержаться пятнадцати минут. И десять тысяч баксов плакали. Администратор ресторана преподнес ему утешительный приз – фотоаппарат. Но он тут же пошел на корм пираньям. Разобиженный смельчак без всякого сожаления швырнул его в бассейн.

– Придурок и есть придурок, – вынесла свое резюме Ольга.

– Придурок, – поддержала ее Таня. – Только мне кажется, что приз ему не нужен…

– Да уж видно, что не нужен. У него часы не меньше десяти тысяч долларов. Это же «Noblia», эксклюзивный вариант…

– У тебя что, глаз-алмаз? – улыбнулся Дима. – Ты заметила, какие у него часы?

– И заметила, а что?

– Тогда, может, скажешь, зачем он их с руки снял? Если это дорогие часы, значит, они водонепроницаемые, так?

– Ну, может, они ему мешали? Или застежка слабая… И вообще, господин сыщик, это по вашей части узнавать, что да почему?

– Мне кажется, что этот гражданин ничего противозаконного не совершил. Он имеет полное право покончить жизнь самоубийством…

– Нет, самоубийство здесь ни при чем, – покачала головой Таня. – Я думаю, мужчина с кем-то поспорил, выиграет он приз или нет.

– Может, и поспорил, – кивнул Кирилл. – А может, просто сумасшедший…

– А сейчас многие новые русские с ума сходят, – сказала Ольга. – Денег нахапали, а что делать с ними, не знают. «Шестисотые» «Мерседесы» уже не котируются, трехэтажные виллы тоже. Им что-нибудь необыкновенное подавай. Я вот слышала, что одни деятели на верблюдах помешались. Да, на верблюдах. Фишка у них такая, чей верблюд дальше плюнет…

– А я бы им макак порекомендовал, – развеселился Якушев. – Пусть соревнуются, у чьей макаки задница красней!

– Дима! – одернула его жена. – Ты – мент. И шуточки у тебя ментовские…

И Дима мент, и Кирилл мент. Поэтому ее слова были восприняты как комплимент.

Мужик тем временем оделся и с понурым видом вышел из ресторана. Кто-то из посетителей захлопал в ладоши, его поддержали. Но бурных аплодисментов не вышло. Да и не нужны горемыке овации. Дело не в них и даже не в деньгах. Возможно, мужик в самом деле проспорил. А на кону стояла куда большая сумма, чем десять тысяч. Или даже деньги здесь совсем ни при чем. Возможно, бассейн с пираньями серьезно подмочил его деловую репутацию…

Впрочем, Кириллу все равно, что да как. У богатых свои причуды, пусть как хотят развлекаются. Чем бы новый русский ни тешился, лишь бы других плакать не заставлял…